Квазимодия
Шрифт:
Я не скажу, что я завзятый театрал. В театр хожу только по настроению. Могу посмотреть и оперу. Да, именно так - могу посмотреть и оперу. Если хотите, то можете возмущаться и говорить про меня - ах, он не любит оперу. Да, я не люблю оперу. И мне не нравится вареное сало и рубенсовские женщины. И это не святотатство. Это естественное состояние человека, которому должно что-то нравиться, а что-то и не нравиться. И если бы в детстве по ошибке не попал на двухсерийный фильм-оперу "Хованщина", то я, возможно, совсем бы по иному относился к опере. С высоты прожитых лет детские впечатления кажутся действительно детскими, и я не старался по-серьезному прикоснуться к миру оперы. Возможно, что мои пристрастия переменятся, но это будет не сегодня.
Что-то я себя начал критиковать. Ну, раз критиковать, так критиковать. Прямо скажу, что я не читал Достоевского. Начинал, но дальше десяти-пятнадцати страниц любого из произведений не доходил. "Бесы", "Идиот", "Преступление и наказание". Не берет. Да и многие не читали, но никто не признается в этом. Как же? Достоевский! Для любителей темно-серых тонов и меланхолии Достоевский кумир. Собственно говоря, по литературным предпочтениям можно ставить диагнозы. Причем точность их будет выше, нежели при проведении различных тестов.
Мне очень нравятся мнения плодовитых писателей обо всех книжных новинках. Слушаешь их и удивляешься. Товарищ, а кто за тебя книжки пишет, раз ты только и делаешь, что читаешь буквально все, что написано. Получается, что ты не писатель, а читатель, а за тебя пишет какой-то литературный раб, вроде Эзопа, а ты за кусок хлеба пользуешься его талантами.
Мнениями о книжных новинках должны обмениваться литературные критики, а не писатели. Литературный критик на то и литературный критик, чтобы произведение внимательно прочитать и сделать глубокомысленный вывод в зависимости от своих литературных пристрастий, типа "фе", "хе", "у", "уу", "эх", "ах", "эге", "ого", "во" с поднятием большого пальца вверх. А вот писатель уже может и литературную критику почитать, а потом и до произведения дотянуться, чтобы сравнить свои впечатления.
Почему писателям вредно читать чужие произведения? Потому что чужое произведение накладывает отпечаток на свое собственное и дает повод кому-то сказать, что писатель такой-то пишет в стиле писателя такого-то. Или говорят, что вот этот поэт пишет в стиле Сергея Есенина или Александра Пушкина. А он им в ответ фигу. А вот это видите? Я ваших Есенина и Пушкина в глаза не видал, лично не знаком и что они написали, знать не знаю и знать не хочу, пишу так, как Муза мне подсказывает.
На этих мыслях и прозвучали заключительные аккорды спектакля. Молодые влюбленные счастливы. Пожилой жених вместо молоденькой девочки получил то, что он должен был получить, все счастливы и все смеются.
Какой-то мужчина сунул мне в руки визитку и сказал тихо:
– Нам нужно встретиться.
Я сунул визитку в жилетный карман и забыл о ней. Все мое внимание сосредоточилось на Татьяне. Она была королевой. Как будто она всегда была ею и будет ею всегда.
На половину десятого у меня был заказан столик в одном из самых дорогих ресторанов, который был построен бизнесменом, близким к областной власти и участником всех политических тусовок.
В одиннадцать часов я отвез Татьяну домой и поехал к себе.
Глава 48
Потом мне прислали билеты на премьеру стереоскопического фильма "Аватар" и исторического фильма "Агора". Моя спутница-секретарь не выказывала особенного рвения идти со мной на премьеры, но тяготы и лишения своей должности переносила стойко. Я видел, как она подпрыгивала на "Аватаре", хватала меня за рукав в особо страшных местах и плакала при просмотре "Агоры", наблюдая за смертью ученой женщины-римлянки Ипатии.
– Алексей Алексеевич, - спросила меня Татьяна, - неужели это правда? Неужели христиане были такие безжалостные и бескультурные люди? Или это попытка режиссеров опошлить все христианское?
– Правду не опошлить, - сказал я, - зато правда может опошлить все, что рядили для нас в золотые одежды, не думая о том, что человек, в конце концов, может заглянуть и под них.
– Как это правда может опошлить?
– не поняла Татьяна.
– Правда бывает горькой, но...
– Вот именно - "но", - сказал назидательно я.
– Все эти златоглавые храмы и красивые молельные дома призваны скрыть то, что было при их зарождении. Религия и вероисповедание это суть и основа идеологии. Причем непримиримой идеологии. Любая вера это предтеча коммунизма, национал-социализма, "чучхэ", маоизма и прочего изма.
Хотя в Коране и в Библии написано о том, что все Пророки и Мессии посланы одним Богом, но все эти религии настолько непримиримы друг к другу, что только обуздание религий светскими властями способствует мирному сосуществованию со своими соседями. Иного не дано.
Любое становление религии-идеологии связано с кровопролитием и с уничтожением науки, которая развенчивает их основные постулаты. И христиане не ангелы небесные. Они такие, как показаны в фильме - ретрограды и фанатики. И если бы вместо епископа александрийского Кирилла, причисленного за мракобесие к лику святых, был Адольф Гитлер, то он бы органично вписался даже в ту историческую эпоху, когда христиане уничтожали иудеев и римское многобожие, как нежелательных конкурентов распространения влияния христианства по всему миру. Философ и ученый Ипатия пала жертвой христианства.
Затем, после уничтожения Рима настала очередь и языческой Богославии. Ее крестили огнем и мечом. Христианская религия и православие, замешанные на крови богославов, не изменили нашей языческой природы и никогда не изменят. Мы носим крестики, крестим лоб, шепчем молитвы принесенным богам, но помним старых богов, молимся грому и молнии, огню, воде, солнцу, дереву и разным другим святым, которых помнит наша генетическая память. Мы любим сидеть у огня, и смотреть в него, доверяя ему самые сокровенные свои думы.
Христиане принесли в Богославию слово "поганый" для обозначения язычников. Еще в Риме христиане называли всех нехристиан religia pagana. Затем непримиримые христиане подрались между собой и разделились на католиков, православных и протестантов. Затем началась эпоха инквизиции. Инквизицию остановили турки-османы и необходимость борьбы с ними. В Богославии инквизицию остановили монголо-татары. За это им нужно сказать спасибо.
Так что, если объективно подходить к оценке того, что нам принесло христианство, то оценка будет неудовлетворительной. Возможно, что традиционные верования Богославии были ей во благо, и всех миссионеров нужно было гнать с богославской земли. Даже один факт, что наибольшего расцвета достигали нехристианские страны, как например, Рим, Китай. Рим погубили гунны и христиане, и Китай погубили те же гунны из монгольских степей. Привнесение одной из современных религий всегда чревато регрессом. Вспомните хотя бы крестовые походы. Религиозные войны это один из видов геноцида. А Варфоломеевская ночь в Париже? По количеству жертв и зверствам этот показатель просвещенности Запада до сих пор не превзойден никем.