Квиддичная Трилогия - 2
Шрифт:
Драко принял из рук эльфа чашку.
– Уже семь, - тихо сказал он, кивая на Скорпиуса, - буди его, а то еще заработает взыскание.
– Да, сейчас. И все-таки, как ты умудрился упасть? Никогда же такого не было. Случилось что-то?
Малфой коротко разъяснил ей ситуацию с незнакомцем на трибуне. Он уже успел поговорить с сыном и выяснил, что мальчик, увлеченный игрой, не заметил ничего странного, и с ним никто не пытался заговорить. А простая проверка показала, что на Скорпиуса не накладывали никаких чар.
Астория озадаченно нахмурилась.
– Знаешь, Драко, у тебя… как это магглы говорят… паранойя. Подумай сам, нас не так уж и много. А портновских лавок - и того меньше. Знаешь, сколько таких плащей может быть в Лондоне?
– Возможно, - раздраженным шепотом ответил Малфой, - но что он делал рядом со Скорпиусом?
– Да может, ему оттуда просто удобнее смотреть было! И вообще… -
– Но я тебя понимаю. Наверное, я бы тоже испугалась.
Драко вздохнул. Да, возможно, он излишне переживает за мальчика. Но… учитывая все обстоятельства…
Тори встала с кровати, подошла к сыну и мягко погладила светлые пушистые волосы, а Малфой передал эльфу опустевшую чашку и откинулся на подушки, вспоминая.
* * *
…Тогда, в девяносто восьмом, встреча Драко с Асторией в «Сладком королевстве» завершилась вполне предсказуемо: на пальце девушки заблестело фамильное малфоевское кольцо, в воскресном приложении к «Пророку» появилась крохотная, но весьма благосклонная заметка о грядущем союзе двух старинных семейств (Скитер по-прежнему питала к Малфою теплые чувства), а Отто Гринграсс загремел в Мунго в предынфарктном состоянии. Он был в ярости и грозил непокорной, возжелавшей жить своим умом дочери самыми страшными карами. Однако за время нахождения в больнице у Отто нашлось время подумать: он неплохо знал Асторию и понимал, что за флегматичной внешностью его младшей скрыт очень непростой характер. После выписки Гринграсс прихватил жену и отправился с визитом в Малфой-мэнор. Нарцисса приняла их весьма доброжелательно, присутствие в гостиной миссис Андромеды Тонкс, матери погибшей героини, чей портрет Отто неоднократно видел во время своих визитов в Аврорат, тоже несколько смягчило ситуацию… Но окончательно лед был сломан одной небольшой деталью. На столике у окна Гринграссы увидели соломенную корзинку, украшенную ворохом алых лент, которая была полна свежих нарциссов. Корзинка выглядела весьма аляповато и до такой степени не вписывалась в общий интерьер гостиной, что любопытная Одиллия Гринграсс поинтересовалась ее происхождением. После чего ей было сообщено (с приличествующей случаю снисходительной миной), что Всенародный Герой питает к миссис Малфой теплые чувства после одной небольшой услуги, которая была ему оказана вышеуказанной миссис, и ежегодно, в канун Последней битвы, присылает спасительнице скромный дар… и так далее, и тому подобное. Самое смешное, что так оно и было: Поттер действительно присылал Нарциссе цветы, да еще зачарованные так, что они сохраняли свежесть до самой осени. Нарцисса рассказывала Драко, что когда сова впервые втащила в дом это убожество, имевшее абсолютно гриффиндорский вид, даже отец окинул корзинку недоуменным взглядом и брезгливо усмехнулся. Но тот факт, что сам мистер Гарри Поттер чем-то обязан будущей свекрови его дочери, окончательно сломил сопротивление Отто. Он дал свое согласие на брак, единственным условием поставив оглашение помолвки сроком на два года - пока жених не завершит образование. Драко это вполне устраивало. В следующие выходные он портключом прибыл в Гринграсс-холл, познакомился с потенциальными тестем и тещей, а также с Дафной и Кормаком. Нельзя сказать, что это знакомство привело его в восторг, однако все прошло довольно мирно.
Малфой вернулся во Францию, и все потекло как раньше. Он честно предупредил Натаниэля о своей помолвке, но это никоим образом не повлияло на их отношения: Нат тоже был последним представителем чистокровного рода и прекрасно понимал, какие обязательства это накладывает. Они даже уговорились о том, что не прекратят общение после свадеб.
Астория писала ему раз в неделю, и порой Драко ловил себя на том, что ждет этих писем: своеобразный юмор невесты и ее дружелюбное отношение очень импонировали Малфою. Письма от Нарциссы приходили реже - иногда Драко казалось, что на серебристой физиономии материнской совы навечно поселилось виноватое выражение - и содержали в основном хозяйственные отчеты. Вообще после похорон отца мать словно отдалилась от Драко, предпочитая проводить время с новообретенной сестрой. Впрочем, они никогда не были особенно близки, исключая тот последний безумный год жизни Лорда, и нельзя сказать, что сложившаяся теперь ситуация сильно портила Малфою настроение.
Весной 2002 года он защитил магистерскую диссертацию и вернулся в Англию, имея степень магистра колдомедицины. Прощание с Натаниэлем вышло довольно скомканным: любовник вовсю готовился к свадьбе - его невеста происходила из древнего рода бретонских магов, отличалась миловидностью, веселым характером и имела прекрасное приданое. Нат был смешно влюблен в нее, но это не помешало ему взять с Драко обещание регулярно писать. Малфой дал ему слово, почти не думая - в то время он уже полностью
Поместье встретило его приторно-медовым ароматом цветущих лип, уютным басовитым гудением охранных чар на воротах, материнским поцелуем и улыбкой Астории. В преддверии возвращения сына Нарцисса пригласила его невесту погостить в Малфой-мэноре. Драко чувствовал легкое напряжение, висевшее между ними, и прекрасно понимал, в чем дело: двух более разных женщин было трудно себе представить. Матери, вышедшей замуж по воле родителей, положившей жизнь на алтарь убеждений своего мужа и взорвавшейся только один раз, когда опасность угрожала ее единственному ребенку, тяжело было принять такую невестку - жесткую, резкую, ставившую во главу угла только собственные желания. Но постепенно их отношения выровнялись - не последнюю роль в этом сыграло явно доброжелательное отношение Тори к Драко - и, разумеется, ее прекрасное приданое.
Свадьба состоялась в июле. Несмотря на протесты Драко, Гринграсс заявил, что раз его дочь наконец-то собралась замуж, церемония должна проходить в соответствии со всеми старинными правилами, и ни о каком скромном венчании и речи быть не может. Отто не особенно любил вспоминать торопливое бракосочетание Дафны, к тому же хотел продемонстрировать магическому миру, что он человек широких взглядов, и выбор Астории его ничуть не удивляет. Поэтому венчание, происходившее в Малфой-мэноре, действительно оказалось роскошным: свадебный шатер из настоящего лионского шелка (никакой «Магической материи Милламанта», Драко - ты что, это же для нищих!), группа «Ведуньи» в качестве музыкального сопровождения и официанты-магглы из лучшего лондонского ресторана Gordon Ramsay, на которых по окончании празднества был, как всегда, наложен Обливиэйт (эти парни давно работали с магами: их не смущала, как они говорили «промывка мозгов», зато вполне удовлетворяла весьма щедрая оплата). Правда, приглашенных со стороны жениха было не особенно много, но это вполне искупалось многочисленностью невестиной родни. Сама церемония, как и последовавшие за ней танцы и свадебный ужин, слились в сознании Малфоя в шумную ярко-пеструю гущу: он был полон мыслей о брачной ночи.
Драко не мог похвастаться богатым опытом гетеросексуальных связей. Сложись все иначе, отец взял бы вопрос его сексуального образования на себя, и в известном возрасте он совершил бы под папиным руководством ознакомительную экскурсию в хороший французский бордель, но увы - шестнадцатилетие сына Люциус Малфой встретил там, откуда сделать это было крайне затруднительно. Поэтому первый раз Драко с женщиной произошел спонтанно: на седьмом курсе, во время празднования дня рождения Винса, его, пьяного вусмерть, затащила в верхние комнаты «Трех метел» какая-то хогсмидская девица. В памяти остались только запахи - горьковатого пота и влажной шерстяной материи ее мантии - да торопливый шепот: «Давай, блондинчик, поторапливайся…». Под утро девица исчезла, как будто ее и не было, а Малфой был примерно наказан получасовой истерикой обнаружившего его в комнате Блейза. В студенчестве у него было еще несколько случайных связей: молодые французские ведьмочки истово относились к древним традициям и в Самайн развлекались так же, как и их далекие предки. А однажды Нат потащил его с собой в шикарный бордель, где заказанная проститутка-метаморф умудрилась сменить внешность десять раз за ночь - в конце Драко чувствовал себя так, словно оттрахал целый взвод. Но жена явно требовала иного обращения, поэтому перед свадьбой Малфой проштудировал некую литературу и даже запасся маленьким флакончиком Приапова зелья - не то чтобы он сомневался в своих силах, но… на всякий случай. Однако все прошло совсем не так, как он предполагал.
С первых же минут Астория взяла руководство в свои руки - и не только в руки - так что Драко не пришлось использовать тщательно заготовленное зелье. Секс был мягким, на удивление удачным для первого раза, в нем не было особой страсти, зато, как ни странно, была дружба. А когда Драко удалось заставить Тори кончить, он почувствовал себя по-настоящему женатым человеком. Позже, когда они лежали рядом, держась, как дети, за руки, и смотрели на медленно разгоравшееся за окном розоватое рассветное свечение, Малфой спросил - без ревности, просто из любопытства:
– Слушай, а где ты… этому научилась?
Тори приподнялась, поудобнее устраиваясь в мягких подушках, фыркнула и ответила:
– Ты меня удивляешь… дорогой. Я почти два года проучилась в Бобатоне - в сексе для меня нет ничего невозможного. Не могу сказать, что это меня очень интересует, но, честно говоря, я не знаю, что будет потом. Во всяком случае, сейчас нам нужно подумать о ребенке, так что прогонять тебя из своей постели я пока не собираюсь.
Малфой чувствовал себя на удивление легко. Он рассмеялся в ответ и заметил: