Л 4
Шрифт:
Небо в зените синее-синее. Полёт спокойный, болтанки нет, облаков нет — турбуленция воздуха отсутствует. Даже не тряхнёт. Стараюсь выдержать высоту, себя в мастерстве и точности пилотирования проверить. Выполняю классический разворот в горизонте на триста шестьдесят градусов. Намечаю внизу подходящий ориентир, засекаю курс. Но, компас компасом, а с ориентиром надёжнее. Вот сейчас и посмотрим, не растерял ли я свои профессиональные навыки…
Подходит намеченный курс вывода, сверкает внизу серебристая лента Невы, круг замыкается и самолёт попадает в свой же спутный след. Появляется тряска, поэтому сразу вывожу аппарат из крена, ухожу в сторону от своего же следа. Значит, разворот
Изредка кошусь на Сикорского. Сидит с непроницаемым выражением лица, руки на подлокотники кресла положил, вперёд смотрит. Уверен в своей машине…
Бортовой инженер мои команды спокойно выполняет, не суетится, РУДами двигает плавно, излишнего показушного рвения не выказывает. Опытный…
Так, сколько я там топлива израсходовал? Почти что и нисколько, но всё равно пора завязывать с выкрутасами. Первое представление о самолёте положительное, проблем с управляемостью никаких не заметно. Самолёт в воздухе сидит плотно, рулей слушается прекрасно, нигде не взбрыкивает, ничего лишнего себе на простеньких фигурах не позволяет. А больше ему ничего и не нужно. Не истребитель…
Стандартную коробочку побоку, сразу рассчитываю заход с обратным стартом. Потому как всё-таки необходимо на посадке ветер у земли учитывать! Даю команду прибрать обороты и правым разворотом со снижением выхожу на посадочный курс. Пока так. Вот войдём в нормальную глиссаду, тогда и будем корректировать скорость в большую или меньшую сторону. Как? А по углу тангажа, но, в основном, по поведению самолёта и по собственным ощущениям. Опыт мне в помощь. Короче, объяснять долго, проще показать разок.
Полоса впереди, крен «ноль» по прибору и визуально по горизонту…
Пока продолжаем снижаться с повышенной вертикальной скоростью — текущая высота по отношению к расстоянию до полосы всё-таки великовата. Можно ещё чуток увеличить вертикальную, чтобы войти в нормальную глиссаду. Ещё немного протянем и начну уменьшать уголок. Скорость чуть высоковата, но мы на выходе обороты попозже добавим, и она как раз упадёт до нужной. До порога полосы приблизительно на глазок вёрст шесть. В привычных мне километрах это практически столько же. Не буду мелочиться. Поэтому и высота должна быть около трёхсот метров. Где-то так и получается по высотомеру. Теперь самое главное убедиться, что никто не собирается в этот момент на взлётку выруливать! Ну или садиться на неё же с какой-нибудь другой стороны… Бывали, знаете, прецеденты…
Пора. Уменьшаю визуально угол тангажа, соответственно уменьшается и вертикальная скорость, и путевая. Уплывают под самолёт домишки. Нос самолёта в точку выравнивания! Триммер. Обороты… Обороты пока не трогаю, слежу за поведением самолёта. Однако, начинает проседать. Извините за выражение, но такие вещи сразу задницей чувствуются! Вот теперь РУДы вперёд. Левой ладонью подталкиваю руку инженера и тут же останавливаю, придерживаю от дальнейшего поступательного движения.
Самолёт немного вспухает, придавливаю его, опускаю нос машины, держу на намеченной линии снижения, снова направляю нос машины в точку начала выравнивания. Левая моя рука так и лежит поверх ладони инженера. Скорость! Обозначаю пальцами движение назад, и бортинженер понимает меня правильно — чуток прибирает обороты. Вот так хорошо. Ещё чуток подкрутим триммер на себя. Отлично! Идём по глиссаде ровно, словно по ниточке.
Проходим над крышами, трубами и доро?гой, успеваю заметить задранные вверх головы зевак, мелькает ограждение периметра аэродрома с полосатыми чёрно-белыми столбами. Вот и намеченный мною торец посадочной полосы. Обороты на малый газ, штурвал плавно на себя… Крен! Убираю… Ещё на себя… скорость падает, падает, на себя… На себя… Есть касание! Колёса раскручиваются, отдают на корпус вибрацией, но самолёт ещё летит… Словно никак не хочет покидать родную стихию и возвращаться на землю. Зато касание настолько плавное и мягкое, что вертикальной перегрузки никакой нет!
Падает скорость, машина опускается на стойки и чуть на них проседает, тяжело при этом вздыхает, встряхивает крыльями. Ну это-то то и понятно, мне и самому там, в небе, лучше и легче. Там я почти свободен. Если бы ещё и мог самостоятельно летать… Как птица…
По инерции скатываемся в сторону, мнём колёсами редкую выгоревшую траву, катимся к месту стоянки. Там плавно торможу и даю команду на выключение двигателей. Переглядываемся с Игорем, отстёгиваемся и дружно подрываемся с места, покидаем кабину и оставляем самолёт на бортинженера. Потребности в лесенке ни у меня, ни у Сикорского нет, поэтому поочерёдно приседаем на обрезе открытой двери и, придерживаясь рукой за пол, спрыгиваем вниз, на землю. Так же молча отходим к ангару, прячемся в его тени от послеполуденных горячих солнечных лучей.
Сикорский не выдерживает первым. Это-то понятно — изобретатель и конструктор переживает за своё детище.
— Ну, как?
— Отличный самолёт! И в управлении лёгкий, и летит выше всяких похвал, — не задерживаюсь с ответом.
Дальше обычные авиационные разговоры, о которых скучно рассказывать. Да и неинтересны они не специалисту. Основные интересующие меня вопросы решаю отложить «на потом». Не здесь их обсуждать нужно…
— Если следовать твоему совету, то придётся утяжелять машину. Усиливать дополнительно броневую капсулу. Интересно, что из этого в конечном итоге получится? Хотя-я… Должно мощности моторов хватить! — подвёл итог Сикорский. — Ну что? Поехали пообедаем?
По общему согласию отобедать решили в «Астории». А что? Дело-то стоящее! Всё-таки новая машина, новые моторы, усиленная конструкция фюзеляжа и крыльев. Центроплан и лобовая часть обоих профилей снизу и сверху зашита самой тонкой фанерой, что значительно увеличивает жёсткость крыла. Соответственно и его грузоподъёмность. Ну, тут не всё так однозначно, многое и от двигателей зависит. Нужно на практике проверять. Расчёты расчётами, а практический опыт лучше всего. Да и не будет заказчик на наши цифирки смотреть. Ему лучше объём и количество груза в натуральном виде показывать. Вот тогда он действительно впечатлится! И деньги заплатит. На заказы расщедрится. И это не только частника касается, но и госслужащего. Всё-таки основной заказ у нас казённый…
Сидим, неторопливо обедом наслаждаемся. Ну и разговоры ведём, планы дальнейшие строим. Не без этого же… Слишком много положительных эмоций у нас после полёта. Вот только на этот раз по молчаливому согласию спиртное решили проигнорировать полностью. И Игорь за рулём, и у меня никакого желания продолжать вчерашний загул нет. Хотя помню, ходила у нас в курсантской среде ещё в той моей бурной молодости подходящая как раз вот для подобного момента поговорка: «Если лётчик не курит, то к нему нужно присмотреться. А уж если не пьёт, то надо гнать его из авиации…» Было… Всё когда-то было… И семья была, жена и дочь… Ух, как внезапно накатило!