Лабиринт памяти
Шрифт:
– Что-нибудь болит? – нетерпеливо спросил Драко.
– Нет… Мне кажется, что действительно всё хорошо, правда. Лишь пара ссадин, а так…
– Дай мне посмотреть, - перебил её Малфой и придвинулся поближе.
Он аккуратно коснулся её плеча и мягко перекинул волосы Гермионы на другую сторону, обнажая её шею и гладкую кожу руки с красными ссадинами. От этого его движения, она инстинктивно вздохнула, почувствовав, как постепенно её начинают затапливать волнующие эмоции.
Драко какое-то время внимательно осматривал её руку, после чего поднял на Гермиону хмурый
– Видимо, тебе просто повезло, что ты упала на песок, успев сгруппироваться. Страшно представить, чем бы могло все это закончиться при иных обстоятельствах.
После этих слов он достал палочку и, касаясь ею ссадин на плече и руке Гермионы, начал нашептывать заживляющие заклятия всё с тем же угрюмым выражением лица. Его пальцы мягко касались её кожи, и каждое это прикосновение отдавалось в её теле мелкой дрожью.
Внезапно, Гермиона почувствовала, как на неё с новой силой обрушилась вся та лавина эмоций, которую она испытала за последнюю пару часов. К горлу подступил комок, но мысли прояснились, и она поняла, что всё ещё хочет знать. Очень тихо, практически шепотом, она вымучено произнесла:
– Зачем всё это, Драко?
Услышав её слова, он замолчал на полуслове. Его руки замерли на её теле, а он сам медленно поднял на неё тяжелый взгляд. И снова, как в те редкие моменты, в его глазах было столько боли, сожаления и безмолвной мольбы, что сердце Гермионы сжалось. Их лица были так близко, тела практически соприкасались, а тишину, царившую вокруг, нарушало лишь неровное дыхание, ведь с каждой секундой им обоим дышать становилось всё тяжелее. Между ними снова возникло то странное густое напряжение, которому было так сложно противиться.
– Ты уверена, что хочешь знать ответ? – хрипло, практически угрожающим тоном, медленно произнес Драко, склонившись к её лицу чуть больше.
Гермиона судорожно сглотнула. В этот миг она не только не могла пошевелиться. Кажется, она совсем разучилась дышать.
– Да, скажи правду, - наконец, выдохнула она, смотря на Малфоя с широко открытыми глаза.
Его рот чуть скривился, и он приблизился к её лицу ещё ближе, так, что теперь их носы отделял друг от друга всего лишь один сантиметр.
– Правда в том, Грейнджер, что я безумно хочу тебя, и это хреново желание меня медленно разрушает, - горячо произнес он практически в самые её губы.
– И от того, что это меня разрушает, я хочу тебя ещё сильнее и говорю то, что ты от меня слышишь.
Целых две тягучих, медленных секунды они просто смотрели друг другу в глаза, тяжело дыша, а затем… Падение.
Драко, схватив рукой её волосы на затылке, резко притянул Гермиону к себе, и его губы неистово обрушились на неё. И в этот миг, когда она с готовностью впустила его язык к себе в рот, казалось, весь мир рассыпался на миллиарды мелких осколков. Теперь стало ясно, как было глупо с их стороны противиться этому все эти дни, отвергать сумасшедшую потребность в том, чему они сейчас отдавались без остатка - необходимости чувствовать, терзать, целовать, кусать, ласкать, убивать, истязать, наслаждаться, а затем вместе падать, падать, падать…
Желание, похоть, страсть, всё то, что они
«Слишком, хочу, тебя, сейчас, хочу, безумие, нет, нам надо остановиться, да, прошу, не останавливайся…»
Поток их отчаянных слов сквозь поцелуи - до смешного тщетная, паршивая попытка сознания хоть немного привести их двоих в чувство.
Внезапно рука Драко требовательно скользнула от её шеи к груди, заставляя от этих прикосновений её тело гореть. Пытливыми пальцами он поддел ткань её топа и стянул его вниз, оставив её полуобнаженной. Гермиона судорожно вздохнула ему в губы, когда он накрыл её голую грудь своей рукой.
Одновременно с этим, Малфой резко толкнул её на землю, придавив своим телом. Его пальцы сжали её сосок и чуть потянули его вверх, и она просто не смогла сдержать стон, рвущийся наружу. Их горячие тела, так близко, так горячо, и это чувство, внутри живота, сладкое, тягучее, о боже…
– Твою мать, Грейнджер, ты сводишь меня с ума, понимаешь? – неожиданно обхватив её лицо руками, горячо сказал Драко и в тот же миг, грубо запрокинув её голову назад, впился губами в кожу на её шее. Его поцелуи жалили, сводили с ума, в то время, как он прокладывал ими дорожку до её груди, и когда, наконец, губы Малфоя достигли своей цели, мягко обхватив сосок, Гермиона почувствовала, что её буквально трясет от желания.
Инстинктивно, она выгнулась в спине навстречу его рту и зарылась руками в волосах Драко, ещё сильнее притягивая к себе. Он, издав рык, оторвался от её плоти и, больно сжав обнаженную кожу на её спине, вновь резко обрушился на её губы с безумной страстью, и Гермиона отвечала ему со всей неистовостью, на которую только была способна. В этом поцелуе была заключена вся сущность их странных отношений: противостояние, неповиновение, отчаяние, боль, и, вместе с тем, удовлетворение, насыщение, вожделение, наслаждение. Черт, как же это было неправильно, как же это было… восхитительно.
До конца не осознавая, что делает, Гермиона потянулась руками к пуговицам на рубашке Драко и судорожно принялась расстегивать их. Первые две поддались без особого труда, но дальше… Её трясущиеся руки, судорожные попытки сосредоточиться на процессе, в то время, как рука Малфоя заскользила вниз по её телу туда, где ей больше всего хотелось его ощутить, сделали своё дело: она совершенно запуталась в этой чертовой ткани с дурацкими пуговицами, которые никак не хотели расстегиваться. И параллельно, эти его пальцы, которые всё ближе продвигались к центру её возбуждения, желания, стыда и безумной похоти… Нет, сейчас она просто не может думать ни о чем, кроме как…