Лабиринт памяти
Шрифт:
– Да, Драко прав, - осторожно ответила она, гадая, что же тот затевает. – Это, в самом деле, отличное вино.
– Не строй из себя тупицу, Малфой, - грубо произнес Рон.
– Я спрашиваю про бокал Гермионы. Что ты ей туда налил?
– Рон! – предупреждающе окликнула брата Джинни.
Но Драко было все равно на манеру общения Уизли. У него был такой вид, как будто он лишь сейчас заметил, что в бокале Гермионы налито что-то другое.
– Ах, это… - он со скучающим видом кивнул головой в сторону графина. – Не переживай, Рональд, это обычный тыквенный сок.
Тыквенный сок. Гермиона уговаривала себя быть спокойной. Прекрасный вечер, приятная
– А почему ты налил ей тыквенный сок, Малфой? – вмешался Гарри, буравя Драко взглядом.
– Не слишком ли много вопросов для первой минуты очаровательной беседы? – слегка нахмурившись, спокойно спросил Драко, наполняя свой бокал красным вином.
– Отвечай! – одновременно рявкнули Гарри и Рон, от чего Малфой недовольно поставил бутылку на место и посмотрел на них так, словно те не понимали нечто само собой разумеющегося. Какое-то время он молчал, переводя взгляд с одного на другого, но вскоре выражение его лица кардинально изменилось. Казалось, Драко осенило. Он выразительно посмотрел на Гермиону таким взглядом, словно только что узнал, что она поработила всех домовых эльфов мира.
– Грейнджер, ты пьешь алкоголь?!.. – наконец с деланным удивлением воскликнул Драко, округлив глаза.
Гермиона была готова его убить. Малфой явно издевался. Но нет, она не должна обращать на него внимания. Он не стоит того. Хотя, если протянуть руку до бокала и развернуться, будет очень легко вылить этот тыквенный сок прямо ему на голову.
– Заткнись, Малфой, - с ненавистью выплюнул Рон. Он почти уже дошел до точки кипения и был готов сорваться в любой момент.
– Подожди, Рональд, я сейчас не с тобой разговариваю, - тоном обеспокоенной мамаши сказал Драко и снова перевел взгляд на Гермиону. – Грейнджер, я налью тебе вина, если ты, конечно, настаиваешь, но как же вся эта твоя репутация чопорной, пристойной, чистой отличницы с Гриффиндора? Хотя нет, с «чистой» я переборщил.
Гермиона машинально вцепилась в Рона, который уже практически занес кулак для удара, и, зло сощурив глаза, выпалила Драко прямо в лицо:
– Спасибо за заботу о моей репутации, Малфой, но я бы на твоем месте лучше думала о своей. Видишь ли, излишняя внимательность к людям вовсе не соответствует твоему реальному облику жалкого Пожирателя Смерти.
Глаза Малфоя потемнели, а от наигранной обеспокоенности не осталось и следа.
– Попридержи язык, грязнокровка, или мне придется тебе напоминать, что представляет собой твой реальный облик. Хотя, прости, уже напомнил. Видишь ли, грязь всегда невольно бросается в глаза.
Гермиона набрала побольше воздуха, чтобы ответить, но Эл воскликнула:
– Хватит, довольно уже!
Все присутствующие с удивлением обернулись к ней. Итальянка выглядела рассерженной.
– Если вам так не терпится выяснить ваши чертовы отношения, можете сделать это в любое другое время, - едко каркнула она, сверкая глазами. – А ты, Драко, постыдился бы своих слов. Мы оба знаем, что чистота крови далеко не главное в волшебнике. Вернее, теперь ты знаешь это точно.
Гермиона смотрела на нее во все глаза. Она еще никогда не видела, чтобы кто-либо из близкого окружения Малфоя пристыжал его, да еще и в присутствии людей, которых он ненавидит. И эта фраза Элисы про чистоту крови… Неужели они с Драко это обсуждали? Тогда итальянка определенно должна знать, как сильно Малфой ненавидит маглорожденных волшебников.
Но то, что сказала Элиса, заставляло задуматься. Что же она имела в виду, говоря, что теперь Драко точно знает – чистота крови не главное? Может Малфой рассказал ей о каком-то случае, который заставил его относится к маглам по-другому? С трудом верилось. Но, с другой стороны, он наверняка доверяет Элисе куда больше, чем всем своим прихвостням вместе взятым, а потому может многое ей рассказать. Интересно, как Малфой реабилитирует себя после таких слов своей девушки: начнет оправдываться или перейдет в нападение? А может, и вовсе со скандалом уйдет, сказав, что Элиса несет несусветную чушь? Это был бы просто идеальный вариант. Не видеть Малфоя, не слышать его ядовитых слов, спокойно наслаждаться праздником – не это ли хоть маленькое, но счастье? Гермиона еле заметно улыбнулась своим мыслям и с предвкушением, полным злорадства, стала ждать развития событий.
Но к ее разочарованию, Малфой повел себя совсем не так, как она думала. Он лишь шумно выдохнул, а через несколько секунд на его лице появилась одна из этих противных светских улыбочек, которыми он снисходительно одаривал тех, кого считал глупее себя.
– Конечно же, Эл, это не главное, - примирительно сказал он и небрежно откинулся на спинку стула. – Я всего лишь пытался проявить дружелюбие, хотя последствия оказались, как видишь, весьма плачевными.
Что, и все? Это все, что он смог ответить?! Гермиона была разочарована. Неужели он так просто согласился с Элисой? Девушка зорко вцепилась взглядом в Малфоя, строящего из себя святую невинность, и недовольно фыркнула. Очевидно, гаденыш просто не хочет спорить с итальянкой, а потому соглашается с ней, при этом оставаясь при своем мнении.
Хитрый ублюдок.
– О, Малфой, неужели ты знаешь, что такое дружелюбие? – презрительно бросил Рон, вырвав Гермиону из задумчивости. С того самого момента, как они сели за столик, было видно, что его не покидало дикое желание придушить слизеринца.
– Прекрати, Рон!
– строго рявкнула Джинни. – Иначе…
Но договорить она уже не успела, так как внезапно зал озарился яркой вспышкой света и вновь погрузился в праздничный полумрак. Заиграла торжественная музыка, звук фанфар известил о том, что шоу начинается. Волшебники, находившиеся на танцполе, поспешно стали разбредаться по своим местам, а официанты суетились больше прежнего, помогая рассесться гостям. В конце концов, паркет перед сценой остался пустым, освещаемый лишь ярким блуждающим светом прожекторов. Но внезапно случилось то, что повергло всех присутствующих в недоумение: зал накрыла кромешная тьма, и стало так пугающе тихо, что некоторые волшебники испуганно засуетились. Гермиона старалась хоть что-то разглядеть, но глаза упорно не хотели привыкать к темноте. Она даже не могла видеть лица своих друзей, и лишь нащупав руку Рона, убедилась, что они по-прежнему здесь и никуда не делись.
– Что за херня?.. – послышался где-то справа от нее голос Малфоя, и впервые за долгое время она не почувствовала к нему раздражения. Просто в этот раз он озвучил ее собственные мысли, пусть, конечно, и не в столь корректной форме.
И тут Гермиона уловила странные нарастающие звуки. Было похоже, что кто-то отбивает ритм на неизвестном ей инструменте. На слух, это была смесь ударных и аккордеона. Звук становился все громче и громче. Музыкальные познания Гермионы не слишком широки, но она, кажется, поняла, чему именно присущ этот ритм.