Лабиринт памяти
Шрифт:
– Расскажи мне всё.
– Что?.. Что ты имеешь в виду? – от неожиданности вздрогнула Гермиона и возмущенно уставилась на подругу.
– Я имею в виду вчерашние события, о которых у нас не было возможности нормально поговорить до нынешнего момента, - терпеливо объяснила ей Джинни, отрезав все пути к отступлению. – Какой черт тебя дернул уйти с такой классной вечеринки?! Когда я увидела тебя в объятьях того итальянца, то подумала, что это мне придется уйти из клуба одной…
– Я просто перебрала, ты же помнишь! А потом мне стало плохо, и… я решила уйти, - поблагодарив Мерлина за то, что она в очках, сказала Гермиона. Во всяком случае,
– Моя сладкая Гермиона, - начала Джинни приторным голосом. – Ты можешь надурить Рона или Гарри, но со мной эти штуки не пройдут. Говори всё, как есть!
Гермиона покосилась в сторону Джинни и, поразмыслив, тяжело выдохнула. Во всяком случае, часть правды подруга точно должна знать.
– Я встретилась с Малфоем.
– Я так и думала, - шлепнула её по коленке Джинни. – И что было дальше?
– А дальше было… Черт возьми, Джинни, мне так скверно на душе! Может, не стоит? – попыталась отмахнуться Гермиона, но увидев реакцию подруги, всё же продолжила. – Ладно, скажу. Мы танцевали.
– И? – непонимающе уставилась на неё Джинни.
– И это было ужасно, поверь! Он был так близко, и его руки… Они прикасались ко мне! И я ненавижу себя за то, что позволила…
На этих словах Гермиона осеклась, и Джинни внезапно поняла.
– Святой Мерлин, только не говори мне, что…
– Ничего не было. Я убежала.
Голос Гермионы прозвучал твердо, и Джинни не стала больше ничего говорить. Она лишь как-то странно смотрела на Гермиону. В её глазах читались удивление и… страх?
– Почему ты так смотришь? – наконец, спросила у неё Гермиона, но Джинни словно не услышала. Она была в своих мыслях, и лишь через несколько секунд пришла в себя.
– Гермиона, - непривычно серьезно начала она, смотря подруге прямо в глаза. – Пообещай мне одну вещь.
– Какую?
– Пообещай мне, что ты не натворишь глупостей, что не совершишь то, о чем будешь потом жалеть.
Лицо Джинни было напряженным, она взяла Гермиону за руки и твердо посмотрела на неё.
– Обещаешь?
Гермиона гадала, шутит ли Джинни, или говорит всерьез. Обычно подобные обещания брала с неё сама Гермиона, сдерживая бойкость характера подруги, но сейчас почему-то всё было иначе.
– Да, обещаю. Только, пожалуйста, не сжимай мне так сильно руки! – освобождаясь от «оков» Джинни, наконец, недоуменно произнесла Гермиона. – И вообще, я не понимаю твою реакцию. Ты ведешь себя странно.
Как только она это сказала, внезапно выражение лица Джинни сменилось, и она рассмеялась.
– Прости, если заставила нервничать тебя! Просто хотела убедиться, что даже под действием огневиски в следующий раз не произойдет ничего такого, что заставит тебя вновь забрать меня с отличной вечеринки!
– Хотелось бы верить… - медленно протянула Гермиона, всё ещё недоверчиво смотря на подругу.
Какая муха её укусила? В конце концов, Гермиона даже не созналась в том, что… В произошедшем. Она лишь намекнула, но напрямую не сказала.
Тем временем Джинни поудобнее устроилась на лежаке и надела солнцезащитные очки, чтобы солнце так не било в глаза. Её лицо выражало безмятежность, хотя едва ли кто мог знать, что творилось в её душе на самом деле в этот момент.
Гермиона же чувствовала себя обескураженной. Она только что вспомнила события вчерашнего вечера и рассказала о них подруге, которая отреагировала весьма странным образом. Можно подумать, Гермиона когда-либо в жизни совершала
Вскоре Гермиона увидела приближающиеся довольные физиономии её двух лучших друзей. Издалека они уже казались достаточно загорелыми, а их яркие купальные шорты выделялись на общем фоне.
– Ну что, девочки, согрелись? Охладиться не желаете? – подбоченившись, спросил Гарри, сверкнув белоснежной улыбкой.
– О, да я вижу, они просто жаждут этого…
С этими словами Рон обрызгал Гермиону с Джинни водой, которая на фоне разгоряченного тела показалась ледяной. От неожиданности, девушки вскрикнули и, подскочив, начали кулачками бить Рона.
– Я тебя задушу когда-нибудь, рыжий пакостник! – стараясь ударить больнее, воскликнула Джинни.
– Стойте-стойте, я же только пошутил! – примирительно поднял руки вверх Рон, продолжая блокировать удары девушек.
– Ну смотри, увидишь у меня… - недовольно произнесла Джинни и вновь улеглась на лежак. – Хотя, впрочем, такого импровизированного орошения вполне достаточно, чтобы продолжить дальше загорать и не чувствовать себя поджаренной курицей.
– А я, пожалуй, окунусь! – приободрившись, произнесла Гермиона. – Кто-нибудь со мной?
Но никто не поддержал идею Гермионы, и она, махнув рукой, пошла к морю одна.
***
Драко любил плавать. Он находил в этом массу плюсов, начиная от поддержания хорошей физической формы и заканчивая удивительной способностью воды смывать все негативные эмоции. Но всё же, Драко пришел к выводу, что ни один водоем на свете не смог бы сравниться с морем Прекрасной Магнолии. Во всяком случае, из тех, где ему довелось поплавать.
У него было гадкое настроение. Разговор с Лоренцо вывел его из себя. Он нутром чувствовал, что итальянец что-то знает и недоговаривает, и это его злило. Но апогеем всего для Драко стал тот факт, что Элиса послезавтра уедет, а ему по какой-то неведомой причине нужно будет остаться здесь и, подобно верной собачонке, ждать её возвращения. Если бы не слёзные мольбы Эл, он бы уже давно свалил с этого проклятого курорта и ничуть не сожалел бы об этом. Разве что немного скучал бы по морю. Но, во всяком случае, он бы не был участником всех тех странных событий, которые уже успели произойти за каких-то пару хреновых дней!
За последние пару часов они с Эл уже успели и поругаться, и помириться, но всё же атмосфера скандала по-прежнему не покидала их. И чтобы лишний раз не затевать ругань, Драко, как только они пришли на пляж, решил немного прийти в себя уже проверенным способом. Он зашел в прохладную морскую воду и окунулся с головой. На душе сразу стало как-то легче, но всё же для лучшего эффекта он решил поплавать.
Его движения были стремительными и резкими. Он плыл брасом и, казалось, не щадил себя, выплескивая всю накопившуюся злобу. В конце концов, он не заметил, как доплыл до самого дальнего камня, выступающего из морской глубины неровными краями. Драко схватился за него, и, отдышавшись, огляделся. Пляж казался небольшой точкой на фоне общей панорамы берега, и Малфой поразился, насколько далеко он заплыл. Вокруг него не было никого, что и неудивительно: вряд ли бы кто осмелился заплыть на такую глубину, особенно если учесть, что черта, за которую не рекомендовалась заплывать, осталась далеко позади.