Лабиринт розы
Шрифт:
Синьор Бруно остается неколебим:
— Она хоть и темна с виду, но суть у нее наисветлейшая. Кетер на каббалистическом древе указывает нам, что светлое начало управляет нашими помыслами и деяниями. Разве вы не слышали ее? Она — бриз, колеблющий струны Аполлоновой лютни. Когда любовь заговорит в полный голос, она примирит всех богов, а уж они попросят небо благословить их согласие. Sator Arepo Tenet Opera Rotas.
— Бог держит в своих руках все мироздание, — по-английски завершает его мысль Ди. — И как необычен, сложен и чудесен этот мир!
Они поворачиваются и вместе догоняют остальных, которые через лужайку уже направляются к дому.
— И все
12
Вернувшись на пирс, Алекс заботливо приобнял Люси за плечи — она уже успела накинуть свой жакет-рококо с золотой каймой — и сразу повел к машине. Он не мог простить себе то, что подверг ее риску, не выждав достаточно времени после операции. Выписавшись из больницы, Люси не обнаруживала никаких болезненных отклонений и вообще была образцовой пациенткой, выздоравливающей точно по расписанию. Но сегодня вечером она вдруг странно притихла: что-то совершенно вымотало ее во время прогулки. Больше всего Алекс боялся, как бы Люси не простудилась: кожа у нее была прохладная; если ею тотчас же не заняться, последствия могли оказаться катастрофическими. Поэтому врач немедленно потеснил в нем мужчину, и доктор Стаффорд повез пациентку прямо в больницу Бромптона. Отняв руку от руля, он быстро стиснул, затем потер ее холодные пальцы, что могло обозначать и заботу, и осмотр, и привязанность. Люси решила, что жест Алекса можно было бы счесть почти романтичным, если бы не откровенное выражение испуга на его лице.
Они вошли в больницу через боковые двери, и Люси утешилась хотя бы тем, что он просто повел ее в лифт, не усадив для начала в кресло-каталку. Отыскав свободную палату, Алекс подключил Люси к кардиографу и только тогда обрел свойственную ему непоколебимость. Он спокойно раздавал инструкции, а пара врачей-практикантов с изумлением наблюдала, как доктор Стаффорд вдруг оставил свою привычную роль иммунолога и решил тряхнуть стариной в образе всезнающего ординатора. Но Алекс никому и ни за что не доверил бы Люси.
— Неужели я и вправду на пороге смерти? — спросила Люси, ошеломленная тем, какой переполох поднялся из-за нее, и попыталась сгладить драматичность ситуации: — Мне казалось, что сегодня вечером она препоручила меня вам — там, на пирсе.
Стараясь говорить игриво, она и в самом деле волновалась куда меньше, чем сам Алекс, но интуитивно почувствовала, что ее надежды на возможное сближение с ним исчезают точно так же, как с его лица исчезло шутливое выражение, едва он удостоверился, что ее знобит.
— Я, конечно же, слишком раздуваю трагические эпизоды нашей комедии, — попытался сострить Алекс. — Но я по натуре человек осторожный и прошу за это на меня не обижаться.
— Наверное, слышать такое очень лестно, — попыталась поддразнить его Люси, но Алекс не мог сейчас думать ни о чем, кроме текущей задачи, и остался глух к ироническим ноткам в ее голосе, которые любой другой расценил бы как заигрывание.
Амаль, которому надоели обращенные к нему смешки вездесущих «скелетов», вскоре тоже явился в больницу, несмотря на увещевания Алекса не портить себе остаток вечера.
— Неужели нам удастся отвлечь тебя от твоей любимой иммунологии и залучить обратно? — Он с улыбкой наблюдал, как Алекс сам измеряет Люси давление и полностью распоряжается ситуацией. — Мне кажется, ты перестраховываешься, но я нарочно пришел, чтобы убедиться, что мое компетентное мнение и интуиция в ладу между собой. Ужин у меня уже заказан, но вполне может подождать
Вид у Люси был виноватый: этого бы ей совсем не хотелось. Тем временем датчик щелкнул и вывел на монитор показатели. Амаль одобрительно захмыкал, хотя и согласился с Алексом, что его пациентка выглядит слегка изнуренной, а температура ее тела ниже нормы.
— Однако повода для волнений нет и взяться им неоткуда. Об ангиограмме даже речи не идет. Сердце сильное, бьется отменно. Нервные окончания, разумеется, пока не прижились, но сам орган здоров. Тем не менее, Люси, вы что-то бледны, а по вашим глазам я вижу, что сегодня вечером вы словно чего-то испугались. Поэтому я вынужден согласиться с моим коллегой. — Он с хитроватой улыбкой посмотрел через плечо на Алекса и добавил, успокоительно улыбнувшись ей: — Наверное, придется оставить вас здесь хотя бы до завтра, а там посмотрим. Доктор Стаффорд, под мою ответственность.
Алекс был благодарен Амалю за то, что тот взял ситуацию под личный контроль. Когда он отошел на минутку, чтобы позвонить Грейс и предупредить, что ее соседка остается ночевать в больнице, Люси выразила хирургу свое разочарование с видом ребенка, чьи надежды рухнули прямо на именинах.
— Таким способом он хочет показать, что вы ему небезразличны. — Аззиз искренне пытался утешить Люси, лучше ее самой разбираясь в развитии ее чувств. — Думаю, он заблуждается относительно предосторожностей — вы, скорее всего, просто немного переохладились на яхте. Наверное, можно было бы обойтись горячей ванной и после нее сразу лечь в постель, но никогда не помешает выполнять то, что предписано. Ведь прошло всего чуть больше полутора месяцев после операции.
Люси покорно кивнула:
— Да, такой неуклюжий уход с вечеринки как раз в моем стиле. Можно даже сказать, что это привычка, которую я выпестовала за целую жизнь.
И она подавленно взглянула на хирурга. Амаль склонился к ней и посмотрел на нее поверх очков:
— Вам незачем торопиться. Надо просто свыкнуться с мыслью, что время теперь на вашей стороне. И сторона эта — со знаком «плюс». Ваш пульс и артериальное давление в норме, вы даже слишком здоровы, чтобы оставаться здесь. Я очень доволен ходом вашего выздоровления. Совсем скоро вам сделают плановые биопсию и «эхо», а ближе к Рождеству соберем мини-МОТ, [45] а это очень обнадеживающий знак. Нынешний маленький инцидент, по моему мнению, не имеет ничего общего с отторжением — и Алексу это известно лучше, чем кому бы то ни было. У него на такие вещи особенное чутье.
45
MOT (mobile observation team) — врачебный консилиум.
Когда обладатель особенного чутья вернулся, Амаль счел уместным напомнить им обоим, что у него для ужина зарезервирован столик, за которым его дожидается приятная компания из двух человек.
— Я вполне доволен ЭКГ, Алекс, «эхо» делать не стоит. Обойдемся антибиотиком, а завтра утром отпустим ее. К этому времени она успеет проголодаться. — Он плутовато улыбнулся: — Своеобразная была вечеринка, не правда ли?
Уже в дверях Аззиз обернулся и обронил Алексу:
— «И вспять его не повернет». [46]
46
См. прим. 43.