Лабиринт смерти (сборник)
Шрифт:
— И он вроде того? Мстительный?
— Он одержимый. Он совсем не то что Кордон; Кордон был разумным человеком, разумной политической фигурой — но ему выпало жить в обществе, где не дозволено никакого инакомыслия. В другом обществе он наверняка бы стал крупным государственным деятелем. А вот Провони…
— За десять лет он мог измениться, — заметил Ник. — Почти все это время он провел в одиночестве… За эти годы у него наверняка было достаточно интроспекции и самоанализа.
— А ты заметил это сегодня? Только что?
— Нет, — признался он.
— Меня вышвырнули с работы и оштрафовали на 350 юксов — в результате
— Ладно, — отозвался Ник. Он вышел из спальни и уперся в телевизор.
«Права ли она? — спросил он себя. — Насчет Провони, насчет его характера? Это ведь совсем не то, что мы слышали… что нам сообщала пресса Низших Людей. Если она испытывала такие чувства, то как она могла быть кордониткой и продавать его брошюры? Но ведь брошюры–то были Кордона, — вспомнил он. — Возможно, привязанность к Кордону заставила ее преодолеть недоверие к Провони. Бога ради, — подумал он, — только бы она ошиблась в отношении того, что они намереваются сделать с Новыми Людьми — лоботомировать их, все десять миллионов! Включая и Аномалов. Например, Уиллиса Грэма».
Что–то ворвалось в его сознание, какой–то ветер — вроде того, что дует из преисподней. Он схватился руками за голову, согнулся от… боли? Нет, не боли — от какого–то невероятно странного чувства, словно заглядываешь в бездонную черную яму, начиная медленно–медленно в нее опрокидываться.
Ощущение вдруг исчезло.
— Меня только что просканировали, — дрожащим голосом проговорил он.
— Ну и как? — спросила Илка.
— Он показал мне Вселенную, лишенную звезд, — ответил Ник. — Мне бы в жизни не хотелось еще раз такое увидеть.
— Послушайте, — сказал Эд Вудман. — Здесь на десятом этаже живет невысокого ранга Новый Человек… квартира ВВ293КС. Я собираюсь пойти туда. — Он направился к двери. — Никто не хочет со мной? Может, ты, Ник?
— Иду, — откликнулся Ник. Он последовал за Эдом Вудманом и догнал его в тихом, устланном коврами коридоре.
— Он прощупывает, — проговорил Эд, подойдя к лифту и нажимая кнопку. Он указал на двери квартир, бесчисленные ряды которых заполняли одно это здание. — Он прощупывает за каждой из этих дверей. Бог знает чем это обернется для некоторых — поэтому–то я и хочу посмотреть на этого Нового Человека… Маршалла — так, кажется, его фамилия. Джи–5, как он мне однажды сказал. Мелкая сошка, как видишь; поэтому он и живет в здании, где в основном квартиры Старых Людей.
Лифт прибыл, они вошли в него и стали опускаться.
— Слушай, Эпплтон, — обратился к нему Эд. — Я боюсь. Меня тоже прощупали, но я ничего не сказал. Он что–то высматривает, и в нас четверых он этого не нашел, но где–нибудь может найти. И я хочу знать, что он сделает, когда найдет это. — Лифт остановился, и они вышли в коридор. — Сюда, — указал Вудман, стремительно шагая вперед; Ник заторопился, поспевая за ним. — ВВ293КС. Это мне и нужно. — Он направился к двери, а подойдя к ней, остановился; Ник успел нагнать его.
Эд Вудман постучал.
Никакой реакции.
Он повернул ручку. Дверь отворилась. Эд Вудман осторожно отвел ее в сторону, постоял, затем двинулся впереди Ника.
На полу, скрестив ноги, сидел стройный мужчина с небольшой черной бородкой, одетый в дорогой халат.
— Мистер Маршалл? — негромко спросил Эд Вудман.
Стройный темноволосый мужчина поднял свою раздутую шарообразную голову; он разглядывал их, улыбаясь. Но не произносил ни слова.
— С чем это вы играете? — наклонился к нему Эд Вудман. Обернувшись, он сообщил Нику: — Электрический миксер. Он поворачивает его лопасти. — Эд выпрямился. — Джи–5. Примерно в восемь раз выше нас по умственным способностям. Ну, он по крайней мере не страдает.
Подойдя ближе, Ник спросил:
— Вы можете говорить, мистер Маршалл? Можете вы нам что–нибудь сказать? Как вы себя чувствуете?
Маршалл захныкал.
— Вот видишь, — сказал Эд, — у него есть чувства, переживания, даже мысли. Но он не может их выразить. В больницах я видел людей, перенесших удар, когда они не могут говорить, не могут общаться с другими людьми, а только вот так же плачут. Если мы оставим его, с ним ничего не произойдет.
Ник с Эдом вышли из квартиры; дверь за ними захлопнулась.
— Мне бы еще немного таблеток, — пробормотал Ник. — Ты можешь предложить что–нибудь действительно толковое — подходящее для такого случая?
— Гидрохлорид дизепрамина, — отозвался Эд. — Я дам тебе немного своего; у тебя его, как я заметил, нет.
Они добрались до лифта, и Эд нажал на кнопку.
— Лучше мы не будем им говорить, — предложил Эд, пока они поднимались.
— Все равно они скоро узнают, — ответил Ник. — Об этом узнают все. Если это происходит повсюду.
— Мы неподалеку от Таймс–сквер, — сказал Эд. — Может быть, он прощупывает концентрическими кругами; Маршалл получил это прямо сейчас, а вот Новые Люди в Джерси могут и до завтра не отовариться. — Лифт остановился. — Или до следующей недели. Все это, возможно, займет месяцы, а к тому времени Айлд — должно быть, именно он — может что–нибудь придумать.
— А ты хочешь, чтобы он придумал? — спросил Ник, когда они выходили из лифта.
В глазах Эда Вудмана мелькнул огонек.
— Мне…
— Тебе трудно решить, — закончил за него Ник.
— А ты как?
— Меня ничто бы так не обрадовало, — ответил Ник.
Вместе они вернулись в квартиру. Оба молчали: между ними словно выросла стена. Просто больше не о чем было говорить. И двое мужчин понимали это.
Глава 24
— За ними должен быть уход, — сказала Илка Вудман. Она все–таки вытащила из них отчет о состоянии здоровья мистера Маршалла, — Но ведь нас миллиарды — мы можем с этим справиться. Для них должны быть созданы специальные центры, вроде игровых площадок. И дортуары. И питание должно быть организовано.
Чарли молча сидела на кушетке, перебирая складки на юбке. У нее был раздраженный, недоброжелательный вид; Ник не знал, почему — тогда это его, впрочем, и не заботило.
— Если нужно это проделать, — сказал Эд Вудман, — не мог бы он делать это помедленнее? Чтобы мы могли организовать уход? Они же могут изголодаться до смерти или попасть под колеса скибов — ведь они как малые дети.
— Предельная месть, — пробормотал Ник.
— Да, — согласилась Илка. — Но мы не можем оставить их умирать — беспомощных и… — она искала слово, — отсталых.