Лабиринт. Книга первая
Шрифт:
Одежда была на месте, и рядом, конечно, никого не оказалось.
Бабушка так много раз за эти годы рассказывала, что ее ждет, что теперь, отжимая тяжелую копну волос и надевая на мокрое тело длинную белую рубаху без вышивки, она будто слышала монотонный старческий голос:
– Когда придет срок, в ночь накануне приди к лесному озеру. Под полной луной трижды окунись в воду, чтобы очиститься, и мысли все смой. Надень чистую рубаху и не перепоясывайся. Иди по лесу, куда глаза глядят, и следи за луной.
Девушка не удержалась и наклонилась к оставшейся одежде, вытащила из складок свой амулет – полупрозрачный осколок зеленого стекла, перевязанный шнурком. Крепко сжала его в кулаке,
Девушка посмотрела на луну, которая успела подняться еще выше, и поняла, что нужно поторопиться. Закрыв глаза, она три раза повернулась вокруг себя и быстрым шагом пошла в сторону леса, огибая озеро и не выбирая дороги.
После ночного купания в моментально промокшей рубашке она не чувствовала себя чистой, только очень замерзшей. Еловые иголки кололи босые ноги, влажные волосы неприятно липли к спине, ветки хлестали по лицу, а света луны едва хватало, чтобы не проваливаться в ямы и не спотыкаться о толстые древесные корни. Но она упорно шла вперед – куда глаза глядят, хотя глаза с трудом разбирали дорогу, – стараясь не слишком злиться на бабушку, отправившую ее эту летнюю ночь на охоту за колдовским цветением.
Неверные тени играли с ней злые шутки, крики ночных птиц, раздававшиеся в ночном лесу, заставляли то и дело оглядываться. Выросшая в лесу, девушка не боялась, но всегда помнила об осторожности, тем более, что идти к цветку без света ей полагалось в одиночестве, а она не могла быть уверена, что находится в лесу одна. Казалось, кто-то крадется по ее следам, стараясь попадать в такт ее шагам – и это не пугало, но беспокоило, потому что могло сделать все ее усилия напрасными. Едва ли кто-то мог причинить ей вред, пока амулет был с нею. Крепко сжимая маленький осколок стекла сквозь плотную ткань рубашки, она шла все дальше и дальше, прислушиваясь к шорохам за спиной. Стоило ей увериться в том, что кто-то идет следом, и остановиться, как подозрительные шорохи затихали, раздавался голос какого-нибудь из ночных зверей или птиц, и она успокаивалась, уверенная, что в лесу все идет своим чередом. Она шла дальше, пока через несколько мгновений тревожащие звуки не возвращались вновь.
Наконец, девушка вышла на маленькую поляну, со всех сторон окруженную огромными вековечными соснами. Ровно посреди поляны, залитый лунным светом, рос невысокий кустарник – точь-в-точь такой, каким его описывала бабушка. На темных упругих ветках тихонько покачивались, несмотря на отсутствие ветра, посеребренные лунным светом аккуратные продолговатые листья и крупные нераспустившиеся бутоны.
– Раз в двенадцать лет в особую ночь в полнолуние расцветает колдовской цветок. Твое дело – найти его, сорвать и принести мне. Дело это не простое, дается в руки он только чистому, тому, кто не побоится прийти в колдовскую полночь один, без света, доверившись только луне. Зато тому, кто овладеет цветком, дает он власть повелевать другими людьми, привязывать их души к себе невидимыми узами. Нужен он для многих хороших дел – и для многих дурных. Принеси мне цветок, девочка моя, мое ты наливное яблочко. А я уж сделаю, что нужно, сварю с ним свое приворотное зелье, и будешь ты повелевать сердцами людей, – звучал в голове голос бабушки. Девушка не знала точно, нужна ли ей эта колдовская сила владеть сердцами людей, которых за время жизни в лесу ей приходилось встречать не так уж часто. В лесную хижину к бабушке из деревни приходили девушки в поисках амулетов красоты, молодые женщины за оберегами для легких родов, степенные матроны за травами для мужской силы и лекарствами для скота. Порой, но гораздо реже, появлялись и мужчины: охотники искали благосклонности зверя, крестьяне – урожая. В такие дни бабушка просила ее уходить в лес и не попадаться мужчинам на глаза, и девушка послушно проводила время вне дома. Оставаясь незамеченной, она наблюдала за просителями и иногда, очень тихо и осторожно, следовала за ними до самого края леса просто из любопытства. Не зная причины запрета, девушка верила, что это делается для ее же блага, и старалась не нарушать бабушкиных наказов. Она догадывалась, что это было как-то связано с необходимостью однажды отправиться за колдовским цветком.
И вот цель была близка. Полночь почти наступила, и вот-вот должен был наступить момент, когда цветок распустится, и ей – чистой – предстоит его сорвать.
Она уговаривала себя, что это задание лишь немногим сложнее, чем ее обычные обязанности по сбору лечебных и колдовских трав для бабушкиных зелий. Просто условий было больше, цветок распускался реже, и его магия, вероятно, была гораздо могущественнее. А в остальном она не делала почти ничего необычного. Но ощущение, что в эту ночь происходит что-то совсем необыкновенное, не покидало ее.
Переминаясь с ноги на ногу, девушка ждала назначенного часа, когда внезапно за спиной отчетливо хрустнула ветка. Вот теперь точно, сомнений быть не могло – кто-то, кто следовал за ней, настиг ее и сейчас прятался в тени огромной сосны.
– Кто здесь? – Ее голос звучал отчетливо, негромко и абсолютно спокойно. Она нащупала под рубахой свой амулет и по привычке сжала стеклышко в кулаке. Она не боялась, зная, что зверь не станет причинять ей вред, а человек – не сможет. А вот она человеку – если только вздумает – сможет. И еще какой.
Девушка так пристально вглядывалась в тени, что у нее заболели глаза.
– Ну, выходи же! – Резко сказала она, повышая голос. – Не хочешь по-хорошему? Так будет по-моему.
Она поудобнее перехватила амулет, пропустив шнурок между пальцев, и чиркнула острым краем амулета по ключице, глубоко разрезая кожу. Алое пятно крови проступило и растеклось по вороту рубахи, но девушка не обратила на мгновенную боль никакого внимания, сосредоточенно вглядываясь в темноту под соснами.
– Кто бы ты ни был, выйди на свет, чтобы я могла тебя видеть, – спокойно и четко приказала она. Мгновение ничего не происходило, и она успела подумать, что, возможно, ей все только померещилось, а потом неясный силуэт отделился от темнеющего ствола и сделал несколько шагов в ее сторону. Ровно столько, чтобы его можно было разглядеть в свете луны.
Перед ней стоял молодой мужчина среднего роста с длинными темными волосами. Он был немного похож на охотников, которых она видела издали. Во всяком случае, она никогда не видела похожих на него крестьян – худощавый, в одежде из плотной ткани с кожаными вставками и удобных кожаных сапогах, он казался слишком изящным для того, кто круглый год тяжело трудится в поле. Да и в таком виде удобно было бродить по лесу или быстро бежать, но уж никак не возделывать урожай. С другой стороны, от охотника его отличало отсутствие оружия – ни лука, ни колчана со стрелами не было в его руках, которые он поднял в жесте, обозначавшем миролюбивые намерения.
Мужчина сделал еще несколько шагов, и она смогла рассмотреть выразительный нос с заметной горбинкой, впалые скулы, широкую улыбку и очень темные глаза, такие темные, что они казались почти черными.
– Слушаю и повинуюсь, лесная фея, – хотя глаза и губы его смеялись, голос незнакомца прозвучал глухо, как всегда у тех, кто повиновался приказам под действием заговоренного амулета. – Или ты все-таки ведьма? Я сразу не понял.
– Ни то, ни другое, – сурово ответила девушка, чувствуя прилив любопытства. Кто же он и что здесь делает, этот человек, непохожий ни на кого? – Зачем ты здесь?