Лабиринты Гипербореи
Шрифт:
Третий день пролетел стремглав, как предыдущий. Единственная разница - вернулось солнце. Только четвёртый принес изменения:
– Нил!
Глава тридцать девятая
Скверный гость
– Ну вот, И-Ка-птах! Теперь поднимемся вверх по реке, - Олен вместе с ребятами всматривался вперёд, - на западной пристани высадимся. А там - рукой подать до Гизы.
– Так это Египет, - сообразил Тимур.
– Ты что, не знал?
Изумлению Русаны не было предела. Она так широко распахнула глаза, так несколько
– Обалдеть! Чем ты на истории занимался? Гиза - это же на весь мир известно. А пирамиды? Две с половиной тысячи лет до нашей эры!
Олен наморщил лоб, словно впервые слышал названия, которыми сыпала Русана:
– Ты о чём?
– Пирамиды! Известно же, что им больше четырёх тысяч лет...
– Откуда известно?
– Как? Ну, археологи... Историки. Опять же... Да все так считают, - утратила напор Русана, - и факты подтверждают это. Шампольон, когда прочитал иероглифы...
Архиерей храма Аполлона хмыкнул, промокнул лоб платком - день выдался душным. Славка с интересом отметил, почему Лихачёва вдруг превратилась из девушки в растерянную девчонку: 'Ага, тебя осаживать надо, чтобы не умничала!' Тимур в такие тонкости не вдавался, он просто возликовал:
– А вот мы и проверим, чем ты на истории занималась! Олен, когда самая большая пирамида построена?
– Недавно, лет сто-двести назад. Я когда свой лабиринт рассчитывал, она уже стояла, персиковая, с золотым куполком. Признаю, Спас всех перещеголял с этаким курганом, хоть и напрасно столько добра в камень загнал. Ну, так цари всегда своевольничают...
– Какой Спас? Хеопс!
– Возразила Русана, - Хеопс его имя.
Олен пожал плечами, произнёс на незнакомом языке слово, похожее на 'Сафас', потом на другом, гортанном - 'Хембас', на третьем, свистящем - 'Саофис', на следующем - 'Хеопес'...
– Я поняла, - воскликнула девочка, - поняла!
– Вот и славно. Гаман, его архитект, как раз на том кургане бронзовую опалубку применил, вот и залили быстро... Но все одно - накладно это, даже для богатой страны. А я ведь предупреждал...
Волхв ушёл в свои воспоминания, ворчал, спорил с кем-то. Русана попыталась вернуть Олена в реальность, но безуспешно. Славка тоже потерял нить его рассуждений, да и в бетонные работы на строительстве пирамиды верилось слабо: 'Бредит Тринс! Загоняет, точно'.
Трирема вдруг сбавила ход. Навстречу шёл дромон, точнее - прогулочная галера, как её показывают в кино. Увешанная гирляндами цветов, пестро раскрашенная, без катапульт и баллист - совершенно невоенного вида, в отличие от конвойных дромонов. Оба судна притормозили, поравнялись. Взлетели швартовые тросы с кормы и носа дромона, тот осторожно приблизился к триреме, которая подняла два весла. Поймав лопасти, команда дромона удерживали их, пока матросы раскатывали уже знакомый настил.
Дорожка соединила суда. С дромона степенно поднимались трое мужчин в красивом одеянии, навстречу им спускался полный мужчина в окружении десятка воинов. Воины сбежали на дромон, а четверка, одетая одинаково, недолго посовещалась и разделилась поровну - два туда, два обратно.
Настил скатали в рулон, вёсла отпихнули. Дромон тотчас отвалил в сторону и помчался вперед. Барабан триремы задал экономный темп, и она тоже поползла против течения, которое, впрочем, не ощущалось. Взошедшие гости стояли на палубе, оживлённо беседуя с Боруном. Олен неприязненно щурился в ту сторону. Славка показал на галеру, убегающую вдаль:
– Куда они?
– Проверить, подготовить встречу. Гробница базилиуса готова, но всякое бывает, а к покойным следует уважительно относиться...
– Так он же мумия, и не увидит, чего бояться-то?
– негромко заметил Тимур.
Он стоял в стороне, чтобы волхв не дотянулся, если что-то не понравится в словах - так больно Борун проучил Ашкерова-младшего. Но Олен отличался от сурового друга в лучшую сторону и руки не распускал, хотя возмущался частенько. Как и в этот раз:
– Откуда в тебе такое? Ляпнешь что, хоть стой, хоть падай, - огорчённо покачал головой архиерей.
– Хоронят не для его тела, а для своей души, Тим!
Дара, незаметно подошла, обняла Русану, как подругу. Послушала горячую речь Олена, добавила спокойным тоном:
– Затулье помните? Там всяк на виду - испакоститься сложно. Ан мир открыт ныне, можно легко уйти, родство забыть. Бросать без погребения, глумиться над покойным - пагубно. Ибо, дал потачку себе и сам же пропал...
Олен постоянно поглядывал в сторону мужчин, которых доставила прогулочная галера. Славка сразу обратил на это внимание и, когда те повернулись навстречу князю Михаилу, навострил уши. Борун сделал лёгкий поклон, пророкотал:
– Позволь представить, князюшко. Волхвы Тагет и Онфим. С докладом от гизехского жреца. Там всё готово.
Князь принял пожелания здоровья, ответил тем же, пожал гостям руки, спросил:
– Успеваем?
– Повозки на пристани, кладбище оцеплено. Всё обыскали - ни души. Никто не подсмотрит. Церемония начнется сразу, чтобы успеть до ночи.
– К фараону когда?
– Завтра в полдень.
Князь удовлетворённо кивнул, ушёл к себе. Гости направились в сторону мальчишек. Славка толкнул Тимура:
– Это же Тагет, который Офер! Вот гад. Надо сказать Олену.
– Не надо, сам не слеп, - архиерей оказался рядом.
Русана рассказ Тимура помнила, моментом поняла, в чём дело, быстрым шепотом рассказала суть похищения Даре. Гости подошли совсем близко. Борун прочёл недовольство по лицу Олена:
– Али не рад гостям?