Лабиринты Гипербореи
Шрифт:
Последние слова Быстров-старший добавил сознательно, из хитрости. С прошлого раза помнил он слова Ждана: 'Волхвы не обманывают людинов'. Воспоминание мелькнуло быстро, но Олен вдруг улыбнулся, погрозил Славке пальцем:
– С тобой ухо держать востро надо. Ишь, нашёл, чем уязвить. Так и быть, помилую! Но чтоб впредь - ни-ни!
Мальчишка воспрял духом - волшебник прочёл его мысли, но уже не сердился! Тимур тоже перестал хлюпать носом. Волхв опустился на землю, вернулся к атаманцам, уточнил, как прошло освобождение. Рассказ мальчишек о ночном
– Тагет, значит.
– Недолго подумав, указал Семёну небольшую бухту.
– Давайте туда, я ребят заберу, - и взлетел.
Отряд неторопливо трусил, посматривая на море, где трирема и конвой слаженно выполняли поворот. Притихший Велес расспрашивал Тимура о верховном жреце, внимательно слушал. Да и атаманцы остались под большим впечатлением от эффектного полёта волшебника и его неуязвимости. Они как-то сконфужено разбирали охапку стрел, которую привёз молодой казак.
– Как он исхитрился отвести их? Я же с такой близи по воробью не промахиваюсь, - возмутился Закир, отобрав свои, с красным оперением, - вот чёртов колдун! Справься с таким в честном бою, где там!
– Стал быть, не лезь на рожон, - Семён урезонил друга и подсказал, - надо исподтишка, скрад, а то засаду делать. Пластун ты или погулять вышел?
Славка немного разобрался в войсковой терминологии, так что смысл подначки понял: 'настоящий спецназовец любого волшебника перехитрить должен'. Но Закир настолько расстроился, что даже перед Тимуром извинился:
– Ты это, того... Не сердись, сын бога.
Ашкеров-младший, которому затрещины доставались от матери частенько, причём за вполне невинные шалости, уже и думать забыл про оплеуху. Тем более, отвесили её в тревожное время, перед боем - на что обижаться? Он отмахнулся:
– Да ладно, какие проблемы... Забыли, в общем.
– Держи пять, - совсем по-детски обрадовался казак, смаху шлёпнул по выставленной навстречу ладони, - беш тутун!
Трирема почти добежала до места встречи. Приличных размеров шлюпка, в несколько раз больше недавнего челнока, подгребла к берегу. На носу стоял воин, облаченный в кольчугу, с выпуклым панцирем на груди и в остроконечном шлеме.
– Здравы будьте, кметы, - на русском приветствовал он атаманцев, - заждались вас.
– И вам здравствовать, - ответили казаки.
Атаманцы спешились. Семён пожал мальчишкам руки. Закир вынул из седельной сумки призовой кубок, сунул Тимуру:
– На память. Удачи, аскер, - а Быстрову-младшему отсалютовал 'но пасаран!'
Бывший раб и будущий воин по имени Велес, такой умелый и ловкий помощник, отважный спутник беглецов, вдруг всхлипнул, порывисто обнял Славку, затем Тимура:
– Я никогда не забуду вас, сыновья бога. Будут дети, назову вашими именами.
– Да ладно тебе, - засмущались мальчишки.
Гости уселись в центре большой лодки. Отталкивая шлюпку, Семен вспомнил о пленниках.
– Мне уже без надобности, - махнул рукой Олен, - девай, куда хочешь.
Воин в панцире скомандовал:
– Навались!
– И вёсла дружно пали на воду
Казаки помахали на прощанье, лишь Велес стоял неподвижно. Славка спохватился, когда берег и фигурка неожиданного друга стали удаляться:
– Эх, не сообразил я ему на память...
Тимур вскочил, вытащил что-то из кармана шорт, размахнулся:
– Велес, держи!
Глава тридцать восьмая
В чём хоронят царей?
Подпрыгнув, Велес поймал подарок. Славка с любопытством спросил друга:
– Что кинул?
– Твой ножик, - бестрепетно ответил Тимур, но неожиданно засомневался.
– Или зря?
– Да ну! Что мне, жалко?
– Ответил Быстров-младший, удивляясь совпадению - ведь и Груму в тот раз он тоже подарил складешок.
На борту триремы мальчишек ждали. Приветственно махала рукой Дара. Она почти не изменилась, разве что одежда стала иной - расшитый яркими цветами русский сарафан? Ждан, в синей косоворотке, синих же просторных шароварах и красных сапогах - смотрелся почти как атаманец, добавь чалму. Гера в том же зелёном платье, в полупрозрачной накидке, кивнула с достоинством. А Русана? Где она?
Шлюпка пристала не к борту, как ожидали мальчишки. Матросы втиснули её между двумя вёслами. С триеры по ним скатился здоровенный рулон, постепенно разворачиваясь. Олен первым шагнул на дорожку из брусков, переплетенных веревками. Мальчишки - за ним. Славка представил Тимура Ждану и Даре.
– Друг? Это важно. Здравствуй, на многие лета, - стиснул руку Ждан, но тотчас переключился на Славку.
– Ну, Яр, рад тебя видеть. Возмужал-то как! Крепко, крепко! Добрый воин из тебя получится!
Дара похвалила: 'ты очень повзрослел', и улыбнулась. Гера ничего не говорила, просто смотрела на мальчишек. Славка решил узнать у неё, где одноклассница. Но опоздал. Русана эффектно появилась, настежь распахнув дверь палубной пристройки.
Славка обалдел и потерял дар речи. Одноклассница в ярко-красном сари выглядела статуей богини победы. Осанка, гордая, словно у королевы. Волосы, уложенные в причёску, прикрыты белым, полупрозрачным шарфиком, который крыльями развевался за спиной.
Всё испортил Тимур. Он обрадовался, схватил это чудо природы за руки, запрыгал вместе с ней, крутанул, словно собрался танцевать:
– Руська, знала бы ты, что с нами было!
Русана вытерпела панибратство, вежливо сказала: 'привет, Тим!', высвободилась. Поправила растрепавшиеся волосы, прижала непокорную прядь заколкой. Руки, поднятые к голове, придали её вид скульптуры Афродиты или Дианы.
– Ты такая красивая, - совершенно не к месту ляпнул Быстров-младший.
– Да? А ты наблюдательный, - ехидно ответила девушка, пока одноклассник заливался краской: 'Чёрт, даже нормально поздороваться не сумел!'