Лаборантка
Шрифт:
Ты ещё на связи?
Да. Жду начало. Спасибо…
В глазах защипало от слёз.
Данка… Ты не пропадай только больше, ладно? Когда всё закончится, сразу пиши.
Сонь, а если у меня отнимут телефон?
Почему это?
Не унимающиеся от дрожи пальцы застыли над страшными буквами. Меня могут посадить в тюрьму… Я сглотнула ком. «Night Angel» набирает сообщение…
Не говори глупостей, дурашка. Говори только правду.
За «правдой» последовала оговорка, а затем быстро исчезла из переписки:
Кроме…
Ты меня поняла? Всё будет хорошо.
Животный ужас снова запульсировал
— Дана… — Алёна Борисовна сипло зашептала моё имя, и её лицо в миг стало влажным от крупных капель слёз.
Я не узнала преподавательницу, пораженно свыкаясь с её появлением, но с трудом признала в разбитом облике прежде ухоженную девушку и ещё раз неподвижно её осмотрела. Мне было дорого всё, что напоминало о лаборатории. И даже встреча с Алёной отозвалась приятной ностальгической болью… Но по коже прошёлся трепет от одной лишь мысли о том, что женщина может уничтожить в суде девчонку, положившую глаз на «её» директора. Я и понятия не имела, что меня ждёт за дверью зала заседания, могла лишь догадываться, что происходило за нашими с Алёной спинами, но точно знала, что женский конфликт оставался неразрешим.
— Я… Вас не узнала, — женщина пересекла коридор и осторожно присела рядом со мной. От её внешнего вида хотелось лишь разреветься, но я хладнокровно терпела.
— Это была я, — понимающе кивнув, я заглянула в её раскрасневшиеся от разорвавшихся тоненьких сосудов полные страданий глаза. — Это я рассказала полиции, что ты синтезируешь наркотик. Прости…
Алёна громко шмыгнула заложенным носом, а я ощутила, как мой рот предательски дрогнул. Мурашки закрались за шиворот. Что мне сделать с вашими извинениями, Алёна Борисовна… Намотать вместе с соплями на кулак? Я шумно вдохнула головокружительный воздух.
— На самом деле, я понимаю, что ты на такое не способна. Вот увидишь, эта идея принадлежит Максиму. Он сам наркоман, и других готов утащить за собой в могилу… — её припухшие веки слегка прикрыли глаза. Слова девушки вызвали во мне легко скрываемое, но досадное удивление… Именно этой детали не хватало, чтобы восстановить картину событий. — Я не собираюсь давать показания против тебя, клянусь… Это было ошибкой.
— Что вы, Алёна Борисовна, говорите такое. Не было никаких наркотиков, — от того, насколько уверено и холодно раздался мой голос, я чуть не обмякла, вальяжно прислонившись к ледяной стенке. Не время было сдаваться у дверей суда, что вот-вот перед нами распахнуться. — С чего вы взяли это?
Алёна посмотрела на меня как-то снисходительно, видимо, по-доброму печалясь моей детской искренности.
— Просто я хотела извиниться… Я ведь обратилась в полицию и предупредила Антона и Максима… — единственное,
Этот удар, очевидно, был лишь первым в списке сегодняшних потрясений, поэтому я замерла, боясь расплескать через края ядовитые обвинения. И медленно улыбнулась.
— Ничего страшного.
Мы уставились друг на друга, словно раскрыли загадку мюонного феномена. Но я нагло смотрела в её красные глаза до последнего, пока пораженная женщина не отвела сбивчивый взгляд.
— Отдали колбы в полицию, ну и что с того? В них нет ничего запрещенного.
Алёна Борисовна тяжело и шумно выдохнула. Её правда разбилась о мою браваду, которая начала стремительно рассыпаться перед человеческими чувствами, и я отвернулась. Если там действительно что-то обнаружат, то мне ничего не поможет… В дали коридора раздался удивительно знакомый стук каблуков.
— Дана… Я желала тебе зла из-за ревности. Вырыла тебе яму, но за решёткой оказался мой отец…
От услышанного я невольно повернулась обратно, к тяжело дышащей Алёне, а затем, не веря этой новости, медленно поднялась на уже онемевшие ноги.
— Борис Борисович в тюрьме?
Главный инженер, стремительно уволившийся из университета несколько месяцев назад, отправился в заключение… Что он мог сделать? Но больше женщина ничего не успела мне объяснить. В коридоре появилась секретарь.
— Уголовное дело по обвинению Палачева Бориса Борисовича, Кулибина Антона Владимировича и Бракина Максима Игоревича! Прошу явившихся участников судебного дела предоставить мне паспорта.
Всё то волнение, что прежде накатывало укротимыми приливами, теперь вспыхнуло ноющим холодом во всём теле. Я услышала его имя, дыхание стало удушливым бременем, а обстановка поплыла в глазах. Чужие мимолетные запахи слились в единый дурной аромат. На ватных ногах, протягивая паспорт, я подошла к массивной двери, у которой теперь ждала и Алёна, и двое незнакомых мужчин, и старая женщина с короткой стрижкой, на маленьких, но громких и злых каблучках. Ирина Андреевна обернулась мельком под моим пристальным взглядом, а потом резко одарила меня вниманием.
— Вы?
Мне нечего было ответить. Я сама оказалась в неприятном потрясении, хотя появление научрука… Не так уж и важно по сравнению с тем, что Антон обвинялся в уголовном преступлении… Он прямо сейчас там, за дверью…
Я обессиленно облокотилась о стену, пытаясь настроить себя на показное равнодушие. Мы всё-таки увидимся, Господи, но при каких варварских обстоятельствах… Слёзы начали подступать заранее, за несколько шагов до зала заседания. Отстаивать свою свободу, играть роль невиновной лаборантки ещё куда бы ни шло, но я-то взяла на себя ношу повнушительнее… Затея в миг превратилась в глупость — если меня поймают на лжи, я могу навредить и ему… Я не думала, что в деле будет фигурировать кто-то помимо знакомых работников подпольной лаборатории… Всё оказалось так… Запутанно.