Лачплесис
Шрифт:
Теченье, к порогам помчало.
Путники перепугавшиеся,
К смерти готовясь, молились.
Не до того было Лачплесису,
Грести он ладонями начал.
Сильно, глубоко взбуравя волну,
Он плот удержал на стремнине.
Был он могучей стремнины сильней
И вскорости к берегу выгреб.
И удивлялись спасённые им
Столь дивной неслыханной силе.
Юноша, видом величественный,
Огромнейших несколько брёвен,
Словно тростинки
На подвиг глядел с крутояра.
Ношу оставя свою, он сошёл
С обрыва и витязю молвил:
"Люди зовут меня Кокнесис36,
И здесь я считаюсь сильнейшим,
Брёвна таскаю для крепости я
Из близрастущего леса.
Рою я рвы, насыпаю валы,
Бревенчатый тын воздвигаю,
Так как убежище надобно нам
От всяких бед и напастей".
Лачплесис поклонился ему
И также назвал своё имя.
Молвил, что, к Буртниекса замку спеша,
Он в старом лесу заблудился.
И заключили они меж собой
Дружбу и вместе решили
Путь продолжать, чтобы выучиться
Премудрости в Буртниекском замке.
Спидала... Можно ли ужас её
Представить, когда на рассвете
Витязя в добром здоровье она
В воротах своих увидала.
И попросила колдунья отца,
Чтоб сам он двух юношей принял,
На сердце плохо, мол, нынче у ней,
Мол, в спальню пойдёт она, ляжет.
Старый же Айзкрауклис радовался,
Увидев живым и здоровым
Гостя. Хотел он уж весть посылать
Тревожную в Лиелвардский замок.
Но не хотелось и Лачплесису
Со Спидалой встретиться снова,
И он прощенья у Айзкраукла
Просил, что остаться не может,
Что, мол, и так задержался он здесь,
И дальше пора ему ехать;
Молвил, что он заблудился в лесу,
А Кокнесис из леса вывел,
Айзкрауклис покрутил головой
В недоуменьи, но всё же
Витязю вывесть коня он велел,
И тронулись други в дорогу.
Спидала вслед им глядела в окно,
Глаза её гневом пылали.
"Скачи хоть до солнца!
– шептала она.
Тебя я настигну повсюду!"
Юноши сутки в пути провели
И славного замка достигли.
Буртниекс приветливо встретил гостей,
Спросил, кто они и откуда.
Передал витязь поклон от отца,
Сказал, что учиться он прибыл.
Буртниекс любезно их принял тогда
Учениками в свой замок.
ЛАЧПЛЕСИС. СКАЗАНИЕ ТРЕТЬЕ
Мрачно шумящим бором покрыты Кангара горы,
Недра болотные дышат туманами между холмами,
Прячутся в дебрях дикие звери, гады и змеи
Ползают в топях, филины воют и плачут
Страшно бедному путнику в этих краях заблудиться.
Возле тропиночки узкой, на самом краю болота,
Кангарса уединённая в чаще усадьба стояла.
Только что Кангарс простился с последним из приходивших
Нынче к нему за советом или за помощью в разных
Жизненных трудных делах, за лекарствами от недугов,
Только солнце зашло, дверь он запер, зажёг свой светильник,
Пересчитал все подарки, что днём принесли ему люди,
Всё уволок в кладовую, к добру запасённому прежде.
Там сундуки и лари стояли, до крышек набиты
Золотом и серебром, жемчугом и ценной пушниной.
"Мд-да!
– святоша бурчал, на богатства свои любуясь.
Впрочем, не слишком ли дорого я от них откупился?
Нагцепурс требует страшного... Впрочем,- что ж я?
– об этом
Больше никто не узнает. Ведьмы, боясь властелина,
Слова не скажут. И почитать попрежнему люди
Будут меня за святого. А в глупости их и в доверни
Выгода скрыта моя. Дурачки мне нужнее, чем эти,
Как бишь их?..
– родина, совесть, народ! Не хочу быть героем,
Ради народа и родины всякие беды терпящим..."
Так бормотал негодяй, любуясь своей кладовою,
Кутаясь в тёплый кафтан. Ветер выл и шумел над горами.
Глухо на западе слышался Перконса гром отдалённый.
Кто-то в наружную дверь постучал. В удивлении Кангарс,
Кто мог так поздно стучать?
– открыл крюки и засовы.
Спидала быстро вошла, но не в образе ведьмы, а в милом
Женском наряде, какой все скромные девушки носят.
"Здравствуй!
– сказала.
– Ты, гостей, наверно, так поздно
Нынче не ждал?" "Не ждал, - отвечает ей Кангарс, - тем боле
Рад я соседку прекрасную видеть! Ну, как живётся?"
"Плохо живётся!
– ответила дева.
– Похоже, что сами
Мощные боги орудуют против меня! И решила
Я с тобой посоветоваться; может быть, если вместе
Действовать будем, скорей своих целей достигнем".
Спидала тут рассказала ему, что Лачплесис-витязь
Ночью недавно тайком пробрался в Чортову яму
И свидетелем был всех их мерзостей. После же, в омут
Брошенный, чудом каким-то остался в живых и доныне
Жив и здоров, а теперь он находится в Буртниекском замке.
Сумрачно Кангарс слушал её, охваченный страхом,
Вот он свидетель живой, в его тайну проникший, отсюда
Слава дурная в народе пойдёт... И сказал он