Лагерь у моря
Шрифт:
***
— Нет, ну это уже надоело! — сказал я вслух, оглядываясь вокруг.
Снова это место: ночь, без луны и звезд, вокруг темные силуэты деревьев, а я стою на небольшой полянке. И что делать? Бежать нет смысла: от того, ЧТО здесь живет, скорость не спасет. Я сел на землю, сосредоточился. Вытащить отсюда может только воля: вспомнить всё хорошее, всё теплое, не дать этому месту растворить себя. Улыбки, пушистые рыжие волосы, смех. Пустота уже начала отступать, как вдруг…
Из-за ближайшего к поляне дерева
— Как ты… догадал-с-с-с-я?! — удивленное шипение, казалось, шло отовсюду.
Хрупкая фигурка лже-Юли взорвалась облаком черного дыма, и на месте, где она стояла, появилась огромная змеиная голова, тело которой не было видно, его кольца терялись в лабиринте деревьев, словно заполняя весь лес. Гадкая тварь! Скопировала облик Юли, видимо, ещё со времени, когда гоняла бедную девочку, пытаясь её слопать.
— Тело скопировано идеально, но Юля пахнет по-другому, — говорил я, вставая и готовясь в любой момент рвануть в сторону, — она пахнет теплым лесом, цветами, травой, дергает слегка левым ушком, наклоняя голову вниз, она — большая, добрая кошечка, и взгляд её тебе не повторить.
Мои слова глухим эхом разносились по призрачному миру, а тварь пока не спешила атаковать.
— От тебя же, — я выдержал паузу, прикидывая в уме, куда я ломанусь, когда змея бросится, — от тебя веет холодом, и, во что бы ты не превратилась, взгляд остается пустым.
— Хссс. Ты не глуп. Но рано или пос-с-с-дно… соверш-ш-ши-шь ош-ш-ш-ибку…
С нашей последней встречи змейка заметно подросла, хотя, казалось, куда ещё больше. Пошли впрок солдатики? Шиза говорил — она питается страхом, болью, а на холме всего этого было в избытке. Мир вокруг задрожал, реальность начала рассыпаться — кошмар на сегодня заканчивается, да? Безмолвно тварь провожала меня взглядом ничего не выражающих глаз.
***
Первое, что я почувствовал проснувшись, — это тепло. В глазах плясали солнечные зайчики, весь кабинет утопал в ярком, дневном свете. Но тепло было не только от этого. Ульяна, неугомонный рыжик, каким-то чудом меня не разбудив, умудрилась забраться на кушетку и свернуться калачиком у меня под боком. Рыжая макушка упиралась мне в шею, и пушистая шевелюра мелкой щекотала кожу. Вот ведь… Как приятно-то. Сердце вдруг защемило: я не особо сентиментальный, но когда после кошмара просыпаешься и первое, что видишь, — это такая вот, заспанная милая мордашка — тут любого бы растрогало.
Я аккуратно, стараясь не разбудить малышку, приподнялся.
— Она недавно проснулась, — шепотом сказала Алиса, но в тишине кабинета, прерываемой лишь редкими звуками, долетающими в окно третьего этажа, её голос был слышен весьма отчетливо, — и сгрызла шоколадку на твоем столе, а потом — просто залезла к тебе.
У, блин, лунатик-сладкоежка! Я невольно погладил мелкую по голове: для неё ничего не жалко. И, спохватившись, посмотрел на соседку, и медленно убрал руку с мягких волос.
— Да ладно, Док, я не возражаю, — немного ехидно прокомментировала Алиса, — вижу же, как ты к ней относишься. Но учти: я ревную!
На подоконник с шумом, можно было сказать приземлился, но нет, с шумом рухнул воробей: наглые, откормленные детьми птицы, чувствовали себя хозяевами лагеря. Смастерить, что ли, Ульянке рогатку, помню, неплохо их делал. Хотя, вооружать это стихийное бедствие — Оля мне за это спасибо не скажет. Лето за окном создавало особую атмосферу: далекий шум прибоя, возгласы отдыхающих, свист морского бриза — ляпота… Даже не глядя, я воочию представлял, что сейчас там происходит.
— Док, а что произошло? — задала старшая рыжая вопрос, которого я так боялся.
Сказать правду? Нет, я попробую не впутывать их в это — слишком уж они мне дороги стали. Впервые за несколько лет я подпустил кого-то так близко, открылся, снова позволил себе привязаться. Сколько раз уже обжигался, а жизнь меня ничему не учит, к черту, им я доверюсь. Ульянка заворочалась во сне и, недовольно фыркнув, спрятала глаза от солнца, уткнувшись лицом в меня. Эти рыжие заразы, ну как их можно не любить?!
— Алиса, — начал я осторожно подбирая слова, — там, под скамейкой, было осиное гнездо, и нас покусали, сильно. Простите, это моя вина. У вас обеих на них аллергия, и вы потеряли сознание.
— А, точно, припоминаю, перед тем как отключиться, я почувствовала, как меня что-то кольнуло в шею, — потерла старшая место, где в её изящную шейку впился дротик.
— Сейчас уже всё хорошо, опасность миновала. Так что продолжим наслаждаться отдыхом.
Моей наигранной улыбке позавидовал бы и опытный лицедей: всё же происшествие на холме оставило нехилый отпечаток. Надеюсь, подобного не повторится! Я пересел за свой стол и, на всякий пожарный, сжевал пару таблеток кофеина: если вояки не сдержат обещание, лучше быть бодрым. Спустя полчаса проснулась и Ульянка: протерев маленькими кулачками сонные глаза, мелкая медленно встала, и, осмотрев, нас задумчивым взглядом…
— Пить хочу, и голова кружится, — недовольно сморщила носик малышка: необычно видеть её, такую активную, сонной. Рыжик самая маленькая из нас, и перенести интоксикацию транквилизатором ей труднее всего.