Лагерь

Бахтин Владислав

– Из Кремля?
–  иронично подковырнул Вова.

– Точно!

Все вытаращили глаза на Льва.

– Да шучу. Из Домодедово.

– Ещё один лётчик, - кивнув в сторону Вовы, заметила Ксюша.

Поезд нехотя тронулся. Молодежь замахала руками родителям, которые во все глаза смотрели на своих чад. Через час к кое-как познакомившейся компании в купе заглянул парень в зелёном галстуке, сел рядом со Львом.

– Меня зовут Олег, я буду вас сопровождать до Лагеря и обратно. Присаживайтесь поудобнее.

Скоро вас покормят обедом. Если что надо - я на первом этаже, как раз под вами. Да, биотуалеты работают в круглосуточном режиме. Большая просьба: не кидайте в унитаз посторонних предметов.

– Так в унитаз обычно только посторонние и выбрасывают, - резонно заметил Вова.

– А ты ещё и острячок?
–  иронично спросила Ксюша.

– Эх ты, да у вас тут высокие градусы. Не шипите! Вы даже не представляете, какие вы счастливчики!
–  Олег похлопал Вову по плечу и вышел.

– Зашебись! Я никогда ещё себя не чувствовала такой счастливой, как в компании этих недоносков, - кивнув в сторону парней, заявила Ксюша, обращаясь к Ольге.

– Поверь мне, бывает и хуже, - уже подмигивая парням, сказала Оля.

– Это кого ты недоноском назвала?
–  спросил Володя, обалдевший от хамства попутчицы.

– Меня!
–  примиряюще сказал Лев.
–  Я родился шестимесячным. Меня и за человека-то не считали. Думали: окочурюсь. Такой выкидыш без имени. А я ничего. Выкарабкался. Окреп. Жить, видимо, хотел больше, чем умереть, - и так по-детски простодушно засмеялся, что все подхватили его смех, и обстановка сама собой разрядилась.

В дверь купе постучали. Работник ресторана из огромного чёрного мусорного пакета начал доставать контейнеры с первым, вторым и третьим блюдами.

– Спасибо, - за всех поблагодарил Лев.

– Так, посмотрим на дармовые харчи, - вытирая руки влажной салфеткой, произнёс Володя, решив для себя, что на колкости розовой Ксюши он вообще никак не будет реагировать: нет человека в купе - испарилась вместе с химическим запахом, который исходил от супа.
–  Боже мой, какая вкуснятина: кубик «Магги» на первое. О, в этой жиже плавает даже лаврушка. Лев, - обратился Вова к соседу, - всё как ты любишь.

Лев замурчал:

– Ням-ням-ням, ням-ням-ням - ничего искусственнее в жизни не едал.

Володя жалостливым голосом попросил:

– Слушай, будь человеком, составь компанию. У меня превосходный законсервированный в собственном соку ягнёнок. Ну ты же Лев?

– Прости, дружище, - хлебая то, что называлось супом, отозвался приятель, - ты путаешь меня с Волком из басни Крылова. Это тот был любителем жаркого. А я любитель травки.

Девочки отставили хлёбово и открыли контейнеры со вторым.

Ксюша брезгливо поморщилась:

– Это жратва для нищебродов.

Володя воскликнул с презрением:

– Как раз для меня! Кто

у нас нищеброд? Я нищеброд! Господи, пошли этой полулысой розовой головке терпения, чтобы она пережила весь этот кошмар дороги. Аминь!

Ксюша поморщила губы:

– Всё сказал?

– А тебе этого мало?
–  зло огрызнулся парень.

– Ну, с меня хватит … - Не подобрав нужного слова, крутанула рукой по воздуху и полезла на верхнюю полку.

– А я так надеялся, что ты выпрыгнешь в окно.
–  Затем обратился ко Льву: - Так ты будешь ягнёнка?

– В собственном соку?

– В нём.

– А давай! Будем стресс заедать.

Ольга, всё это время сидевшая напротив мальчиков, казалась безучастной. Она попробовала суп - отставила, немного поела овощного рагу с курицей - отставила, отпила жидкости под названием компот, прибрала за всеми и залезла на свою верхнюю полку с электронной книжкой.

– Наконец мы с тобой остались одни, - таинственно заявил Вова.
–  Тебя как в этот Лагерь занесло?

Сев напротив нового приятеля, сытый Лев заговорил:

– Странная история произошла. Всё дело в том, что я - поэт.

– Кто?
–  Володя поперхнулся компотом.
–  А сейчас такие водятся?

– Как видишь!
–  сценичным жестом указав на себя, сказал Лев.
–  Я - поэт! Помнишь пророчества великого Гоголя: «Пушкин - это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится чрез двести лет».

– Так то Пушкин, а у тебя как фамилия?

– Махалов! Лев Махалов! Но это не важно. Прошло 200 лет. И он родился! В моём обличье! Александр Пушкин XIX века - это Лев Махалов XXI века!
–  театрально подытожил парень.

– Не, ты серьёзно?
–  начиная сомневаться в реальности происходящего, спросил Вова.

– Да, конечно, шучу. Просто мне нравятся его стихи. Я их все знаю наизусть. И сам пописываю. Слушай:

Чередой больных дождей

Я пытался грусть запить

И года из серых дней

Я нанизывал на нить.

– Я плохо воспринимаю рифмованные строчки. Поэзию не слышу, что ли. А ты о чём пишешь-то? О любви?

– Почему сразу о любви? О жизни во всём её многообразии.

– И получается?
–  сочувственно поинтересовался Вова.

– Да! Я выиграл во всероссийском поэтическом конкурсе «Глаголица». Вот, послушай, - и вмиг преобразившись, Лев прочитал своё стихотворение:

Нам всегда хватало неба и земли,

Для любви - цветов, а для стихов - бумаги,

Но жажда крови у правителей в крови -

Вновь поднимает военные флаги.

Для повода достаточно причин,

Историки во всём найдут прикрасы.

И вот уже идут полки мужчин

Войне на корм, на пушечное мясо.

– Ну как?
–  спросил Лев и даже немного зажмурился, боясь услышать разнос.