'Ламия', 'Изабелла', 'Канун святой Агнесы' и другие стихи
Шрифт:
Донесся отзвук радостного пира,
И золотой мелодии язык
До слез растрогал сгорбленного сиро,
Обетом отрешенного от мира.
Урочный пробил час: ему пора
Заступничества ангельского клира
Близ очага, погасшего вчера,
За грешников молить до самого утра.
IV
28 Но смолкнул зов прелюдии утешной:
Издалека, сквозь хлопанье дверей,
Распахнутых толпою слуг поспешно,
Пронзили слух рулады трубачей.
Готовые
Сияют залы праздничным нарядом,
И ангелы - подпоры галерей
Сложив крыла крест-накрест, кротким взглядом
Стремятся к небесам, застыв недвижным рядом.
V
37 Вдруг шум и блеск - плюмажи, веера,
Стремительного празднества круженье:
Так в юный ум минувшая пора
Вселяет роем дивные виденья
Былых торжеств. Но дева в отдаленье,
Мечтаньями тревожными полна,
День зимний этот провела в волненье
Святой Агнесе сердцем предана,
Ждет покровительства небесного она.
VI
46 Твердили ей в кругу матрон почтенном:
Девицам в эту полночь, мол, дано
Узнать восторг в виденье сокровенном,
Влюбленных речи слышать суждено,
Но надобно запомнить им одно:
Без ужина отправиться в постели
И чтоб по сторонам или в окно
Они смотреть украдкою не смели,
А у небес благих просили, что хотели.
VII
55 Причудливыми грезами полна,
Томительно вздыхает Маделина.
Не внемлет стону музыки она,
Взор опустив божественно-невинный.
Проносится с шуршаньем томным длинный
За шлейфом шлейф, но кавалерам тем,
Что перед ней раскланивались чинно,
Не раз, не два пришлось уйти ни с чем:
Ей тошен бал, она чужда всему и всем.
VIII
64 Под гром литавр ступая отрешенно,
Потом танцует два часа подряд.
Скользит по сутолоке оживленной
Ее пустой и безучастный взгляд.
Вокруг смеются, обольщают, мстят,
Влюбляются, тотчас забыв об этом.
Она среди веселья и отрад
Равно чужда насмешкам и приветам,
Ждет, что блаженный час наступит пред рассветом.
IX
73 Теперь она исчезнет - решено!
Но тут как раз гавот раздался снова...
В тени портала между тем давно
Укрылся юный Порфиро, готовый
За Маделину жизнь отдать без слова.
Верхом он по болотам прискакал
И вот теперь заступника святого
Молил помочь войти незримо в зал:
Он обнял бы ее - в слезах к ногам припал!
Х
82 И Порфиро шагнул с отвагой дерзкой
Под ненавистный кров, где гибель ждет
Где жертвой станет шайки богомерзкой,
Где штурмом меч безжалостный возьмет
Пылающую грудь - любви оплот,
Где псы готовы кровожадной пастью,
Науськанные на враждебный род,
То сердце растерзать, что рдеет страстью.
Но есть и там душа, готовая к участью.
XI
91 О небо, вот она! Почтенных лет,
Блюстительница строгого порядка,
Приблизилась, ворча на белый свет.
Держа в руке клюку, походкой шаткой.
Вот Порфиро позвал ее украдкой:
Заслышав в тишине его шаги,
Бормочет и трясет седою прядкой:
"Беги отсюда, Порфиро, беги!
Не медли же, скорей - здесь все твои враги!
XII
100 Там Гильдебранд, не знающий пощады,
В бреду, в горячке, с пеной на губах,
Уродливей греха и злее ада,
Такие слал тебе проклятья - страх!
Беги! Лорд Морис, старый вертопрах,
Опять грозился..." - "Помолчи, болтунья!
Присядь-ка лучше - и не впопыхах
Скажи..." - "Нет-нет, душа моя - вещунья:
Не увидать тебе другого полнолунья.
XIII
109 Скорей сюда!" За нею он идет
Извилистыми гулкими ходами,
Плюмажем задевая низкий свод,
Весь затканный паучьими сетями,
И слышит шепот: "Милость божья с нами!"
Убог и тесен старческий приют.
"Во имя тех сестер святых, что в храме
У алтаря двух агнцев остригут,
Скажи, Анджела, мне - что, Маделина тут?"
XIV
118 "Канун Агнесы - да, но лиходеи
Людскую кровь прольют и в день святой:
Когда б тебе повиновались феи,
И нес ты воду в сите ведьмы злой
А так войти сюда... Господь с тобой!
Я вся дрожу... Красавице утеха
Нашлась моей - гадать в тиши ночной:
Пошли ей небо в ворожбе успеха!
Тут впору слезы лить, а я давлюсь от смеха".
XV
127 И улыбается беззубым ртом,
Освещена бесстрастною луною,
Согнувшись над холодным очагом.
А Порфиро растерян, как порою
Проказник перед бабушкой с клюкою.
Но счастлив он узнать, что предана
Легендам древним чистою душою,
Любимая в тиши ночной, одна,
Сейчас во власти чар пленительного сна.
XVI
136 Подобно розе царственно-пурпурной,
Расцветшей вдруг, явился дерзкий план
И алой страстью запылало бурно