Ласточка смерти
Шрифт:
Перед фасадом городской думы была разбита огромная клумба. Точнее, это были четыре разные клумбы, объединенные одним цветочным мотивом. В центре каждой росли розы, внутренний круг был образован разноцветными петуниями, а края обрамлял зеленый газон, издали напоминавший темный бархат.
Пройдя мимо этой роскоши, я перешла на другую сторону и подняла глаза, осматривая здание банка. Его огромные, чисто вымытые стекла отражали солнечные лучи, а лестница, ведущая внутрь, была отделана розовым мрамором. В общем, человек, волею судеб оказавшийся в этом месте,
Я поднялась по лестнице и открыла массивную дверь со львами на створках. Возле лестницы была будка охранника. Из-за стекла, отгораживающего внутреннее пространство от коридора, на меня смотрел мужчина с кобурой на поясе. У меня он спросил паспорт, после чего выдал пластиковую карту с дырочками и объяснил, куда ее приложить, чтобы сработал турникет. У него я узнала, что кредитные специалисты сидят на первом этаже сразу за поворотом.
Я открыла дверь нужного мне кабинета и спросила:
— К вам можно?
— Да, проходите, — торопливо пригласила меня средних лет стройная блондинка в узкой черной юбке и светлой кофточке с синим фирменным галстуком, — присаживайтесь, — она указала мне на кресло рядом с ее столом. К кофточке был прикреплен бейдж с должностью, именем и фамилией сотрудника банка, таким образом я узнала, что она ведущий кредитный специалист и зовут ее Светлана Геннадьевна Холодова.
«Соблюдают все правила общения с клиентами, — подумала я, — даже сесть предлагают рядом, а не напротив, чтобы создать непринужденную обстановку».
Когда я села, Светлана Геннадьевна выложила передо мной пачку буклетов с рекламой услуг Волгапромбанка.
— Вот, ознакомьтесь, пожалуйста, с нашими предложениями, — сказала она с заученной улыбкой. — Вы хотите взять кредит или разместить у нас средства?
— И то и другое, — ответила я, перебирая разноцветные книжечки.
— А конкретнее?
Куда уж конкретнее: меня никогда не интересовали такого рода услуги, а теперь я должна сориентироваться в течение нескольких минут! Может, попробовать начать с кредита? Мне как раз попался буклет на эту тему.
— Кредит, — вздохнула я, — ипотека.
— У вас есть собственные средства или вы хотите взять кредит на всю сумму?
Интересный вопрос. А сколько сейчас стоит однокомнатная квартира?
— Давайте на всю сумму.
— С залогом, без залога? — начала меня пытать Светлана Геннадьевна.
— А что считается залогом? Машина? Квартира?
— И то и другое, но квартира лучше.
— Чем?
— Можно взять кредит на большую сумму.
— Хм… — По-моему, мне пора интересоваться заместителем председателя правления, а то она меня либо запутает, либо уговорит взять кредит. — Светлана Геннадьевна, а как я могу увидеть Антона Павловича? — В знак окончания нашего разговора я положила буклет в сумочку.
Светлана Геннадьевна засуетилась, покраснела, но быстро овладела собой. Наверное, она решила, что сделала или сказала что-то не так, поэтому
— Вам Антон Павлович нужен по личному вопросу? — В глазах Светланы Геннадьевны светилась надежда. Они будто говорили: не жалуйтесь на меня, я делаю все что могу.
— Не совсем, — надменно произнесла я, — но кредита это касается только отчасти.
Сразу погрустневшая Холодова стала объяснять, как найти кабинет заместителя председателя правления.
— Выйдете отсюда, повернете направо, там будет лифт. Третий этаж, офис триста третий. А потом возвращайтесь ко мне, я не озвучила вам еще одно эксклюзивное предложение. Только для вас. — Светлана Геннадьевна улыбнулась мне очаровательной улыбкой.
Я пробурчала в ответ что-то вроде «чуть позже» и вышла из кабинета. Лифт нашелся сразу: теперь я ориентировалась в здании немного лучше, чем тогда, когда вошла в него с улицы. Он стоял на первом этаже. Я вошла в кабину, нажала нужную кнопку, двери со звоном закрылись, и я почувствовала, что поднимаюсь вверх.
Когда лифт приехал на третий этаж, двери с таким же звоном открылись, и я вышла. Кабинет Антона Павловича нашелся сразу по мягким коврам, которыми была устлана часть коридора и приемная. В остальных помещениях ковров не было.
В приемной сидела секретарша на вид чуть моложе меня. Ее холеное лицо было покрыто тонким слоем пудры, под которой угадывалась молодая загорелая кожа. Легкий умелый макияж подчеркивал естественную красоту ее лица, а темные румяна оттеняли блеск ухоженных каштановых волос. Девушка была в белом хлопчатобумажном сарафане и легкой светло-голубой вязаной кофточке.
— Добрый день, — поздоровалась я, — Антон Павлович сейчас свободен?
— Добрый, — ответила секретарша, — как вас представить?
— Евгения Охотникова, телохранитель.
У девушки сделались большие глаза, она внимательно осмотрела меня с ног до головы и задумалась. Сначала на ее лице я прочла восхищение, но потом оно сменилось обычной секретарской подозрительностью.
— А какой у вас вопрос?
— Вопрос касается безопасности детей его бывшего партнера, Павла Гончарова. — Я изо всех сил старалась сохранить имидж.
Услышав фамилию погибшего шефа, девушка опустила глаза и погрустнела. Может быть, Павел Гончаров был ей небезразличен?
— Ждите, сейчас я доложу, — сказала она и исчезла за массивной дверью кабинета. Через минуту она вернулась и настежь открыла дверь. — Проходите, вас ждут, — сказала она и посторонилась, пропуская меня внутрь.
Антон Павлович сидел за массивным дубовым столом. Он был средних лет, с залысинами на висках и ухоженным лицом, выдававшим человека, привыкшего следить за внешностью. Его русые волосы были аккуратно подстрижены и зачесаны назад, дорогой пиджак по-летнему расстегнут, а ворот рубашки украшал темно-синий галстук с заколкой. Когда я вошла, он вместе с креслом повернулся в мою сторону. При этом глазок на заколке заиграл на солнце так, как может играть только бриллиант.