Латунный город
Шрифт:
– С родителями проблем не было? – спросил Ханно.
– С отцом не было. Он чистокровный Агниванши и просто потребовал денег. А мать была у него служанкой и сбежала, когда тот ее обрюхатил. Не сразу удалось выйти на ее след.
– Но она согласилась продать дитя?
Тюран пожал плечами:
– Она шафитка. Какая разница?
– Есть разница, если когда-нибудь она вздумает ставить мне палки в колеса.
– Грозилась обратиться в «Танзим», – фыркнул Тюран. – Но за этих нечистых радикалов беспокоиться нечего. Да
Ханно ухмыльнулся, но улыбка не коснулась его глаз.
– Будет тебе новая коммерческая перспектива.
Он взглянул на Али.
– Ну, что скажешь? – спросил он многозначительно и наклонил спящего ребенка, чтобы посмотреть ему в лицо. – Сойдет мне за родного?
Али нахмурился, не вполне понимая вопрос. Он перевел взгляд с младенца на Ханно – но, разумеется, сейчас Ханно не был похож на себя. Он перекинулся. Перекинулся именно в Агниванши, и теперь Али стало ясно, как день, что это было сделано неспроста.
– Д-да, – выдавил он и тяжело сглотнул, чтобы не выдать волнения в голосе. – Запросто.
Но Ханно был чем-то недоволен.
– Допустим. Но он старше, чем мы договаривались. Это точно не стоит баснословной цены, которую ты заломил, – пожаловался он Тюрану. – Что же, моя жена родит сразу годовалого?
– Так уходи, – Тюран развел руками. – Через неделю найду другого покупателя, а ты возвращайся к жене, которая ждет у пустой колыбели. Продолжайте попытки зачать хоть еще полвека. Мне-то что.
Ханно пораскинул мозгами. Он посмотрел на девочку, забившуюся в угол.
– Мы ищем новую служанку. Отдай ее в довесок, и я заплачу твою цену.
Тюран нахмурился.
– Я не отдам тебе рабыню за бесценок.
– Я куплю ее, – вмешался Али.
Ханно сверкнул глазами, но Али было все равно. Он хотел покончить с этим демоном, спасти невинные души из этого дьявольского места, где цена жизни определяется только внешним видом. Он нащупал застежку золотого воротника, и тот гулко упал ему на колени. Жемчуг переливчато заблестел под светом люстры. Али протянул воротник Тюрану.
– Этого достаточно?
Тюран не притронулся к золоту. Его черные глаза не заблестели жаждой наживы. Он просто посмотрел на воротник и перевел взгляд на Али. Он прочистил горло.
– Как, ты сказал, тебя зовут?
Али заподозрил, что совершил большую ошибку.
Он не успел вымучить из себя ответ, потому что в этот момент распахнулась дверь, ведущая в таверну, и в кабинет вбежал виночерпий. Он прошептал что-то Тюрану на ухо. Работорговец сдвинул брови.
– Какие-то проблемы? – поинтересовался Ханно.
– У кого-то желание пить не совпадает с его способностью платить по счетам, – Тюран, поджав губы, встал. – Я отойду на секунду…
Дэв вышел в таверну, и виночерпий засеменил за ним следом. Они захлопнули за собой дверь.
Ханно взорвался.
– Идиот! Разве я не предупреждал тебя не высовываться? – он указал на воротник. – За эти деньги можно дюжину девчонок купить!
– М-мне очень жаль, – оправдывался Али. – Я просто хотел помочь.
– Сейчас не время, – перебил Анас и указал на ребенка. – Отметина есть?
Ханно бросил на Анаса сердитый взгляд, а потом бережно вынул руку малыша из пеленок и повернул запястьем к свету. Маленькое синее родимое пятно, как чернильный след от ручки, темнело на нежной коже.
– Да. И рассказ совпадает с рассказом матери. Это он.
Ханно кивнул на девочку в углу.
– Но мы не оставим ее здесь с этим монстром.
Анас посмотрел на лицедея.
– Я и не думал этого делать.
Али не мог прийти в себя от произошедшего.
– Ребенок… Часто такое происходит?
Анас горько вздохнул.
– Слишком часто. Среди шафитов рождаемость всегда была более высокой, чем среди чистой крови: подарок и проклятие от наших предков по человеческой линии, – он жестом обвел рассыпанные по полу сокровища. – Это доходное предприятие, ему уже не первый век. Таких детей, как этот мальчик, в Дэвабаде, наверное, тысячи. Их воспитывают как чистокровных, и они понятия не имеют о своих корнях.
– Но шафиты, их родители… почему они не могут пожаловаться королю?
– Пожаловаться королю? – повторил за ним Ханно с сардонической интонацией. – Господи, ты что, впервые в жизни вышел за ворота родительского особняка, мальчик? Шафиты не жалуются королям. Они приходят к нам – только мы можем им помочь.
Али отвел взгляд.
– Я не знал.
– Вспомни про этот день, когда в следующий раз начнешь допрашивать меня о «Танзиме», – добавил Анас таким ледяным тоном, какого Али никогда от него не слышал. – Мы делаем все, что в наших силах, чтобы защитить свой народ.
Ханно вдруг нахмурился. Он посмотрел на деньги на полу, взял поудобнее спящего ребенка и поднялся с места.
– Что-то не так. Тюран не оставил бы нас здесь и с деньгами, и с ребенком.
Он потянулся к ручке двери, которая вела в таверну, и тут же с криком отпрянул. По воздуху распространился запах обожженной плоти.
– Эта скотина наложила на дверь заклятие!
От его вскрика младенец проснулся и заплакал. Вскочив, Али присоединился к Ханно у выхода. Только бы он ошибался.
Али поднес ладонь к самой поверхности деревянной двери. Увы, Ханно был прав: дверь искрила магией. К счастью, Али обучался в Цитадели, а Дэвы всегда доставляли гвардии столько неприятностей, что снятию чар, которые они накладывали на свои дома и лавки, кадетов обучали с малолетства. Он закрыл глаза и пробормотал первое заклинание, которое пришло в голову. Дверь распахнулась.