Лайла
Шрифт:
Она спросила капитана, есть ли у него фритюрница. Он ответил, что толком не помнит. Может и есть, понадеялась она.
В гастрономе цены были слишком высоки. Она взяла два дорогих филе-миньона, крупной айдахской картошки и масла для поджарки, затем шоколадный пудинг на десерт и хлеба, чтобы поутру сделать тосты. Яиц, сливочного масла и бекона для яичницы. Молока.
Когда она нагнулась, чтобы взять молоко, в неё ткнулась торговая тележка. Лайла воскликнула: "О, простите!" - Вина была вовсе не её, но женщина по виду служащая магазина лишь смерила её холодным взглядом и вовсе не стала извиняться.
Лайла набрала целых два пакета продуктов. Очень уж проголодалась. Ей во всяком случае нравилось покупать продукты. Большую часть этого ей, вероятно, и не удастся съесть.
Но не будем загадывать. А вдруг они с капитаном ещё поладят. Тогда можно будет пойти с ним за покупками в Нью-Йорке. Ей нужно было многое.
Наполнив тележку продуктами, она подошла к кассе и увидела, что кассирша - та самая женщина, что толкнула её. С тем же холодным взглядом. Она чем-то была похожа на мать Лайлы. Лайла как можно любезнее спросила, можно ли будет отвезти на этой тележке продукты на судно. А то в руках пакеты нести довольно неудобно.
Но в ответ прозвучало: "Нет".
Лайла глянула на капитана, но тот ничего не сказал. Он просто расплатился не меняя выражения лица.
Они каждый взяли по пакету и двинулись к выходу, как вдруг раздался громкий возглас "Ай!", затем "ОТПУСТИТЕ МЕНЯ!", потом: "Я СКАЖУ МАМЕ!!!"
Лайла обернулась и увидела, что кассирша держит за воротник черную девочку, которая отбивается от неё и орёт: "ОТПУСТИТЕ! ОТПУСТИТЕ! Я СКАЖУ МАМЕ!!!"
– Я говорила тебе не появляться здесь!
– сказала продавщица.
Девочке на вид было лет десять-двенадцать.
– Пойдем, - заметил капитан.
Но Лайла вдруг неожиданно для себя сказала: "Оставьте её в покое!"
– Не встревай, - сказал капитан.
– Я МОГУ ЗАХОДИТЬ СЮДА, ЕСЛИ МНЕ НУЖНО!
– закричала девочка.
– Вы не смеете мне приказывать!
– ОСТАВЬТЕ ЕЁ В ПОКОЕ, - повторила Лайла.
Женщина ошарашено глянула на неё: "Так ведь это же НАШ МАГАЗИН"
Лайла взорвалась: "ОСТАВЬТЕ её в ПОКОЕ, или я вызову полицию!"
Женщина отпустила девочку. Та выбежала мимо Лайлы и капитана в двери магазина.
Продавщица сердито смотрела ей вслед. Затем она уставилась на Лайлу. Но поделать она ничего не могла.
Всё кончилось. Лайла с капитаном вышла вон. Там девчонка глянула на неё, быстро улыбнулась и бросилась прочь.
И что это за чертовщина на тебя нашла?
– спросил капитан.
– Она разозлила меня.
Тебя всё злит.
Такая я уж есть, - ответила Лайла.
– Теперь я буду чувствовать себя хорошо.
В винном магазине они купили две бутылки спиртного, пару бутылок содовой и пакет льда. Теперь они нагрузились изрядно и пошли вниз по узкой улице назад к белому домику, где стояла яхта.
И чего это ты ввязалась в эту ссору?
– спросил капитан.
– Какое тебе до этого дело?
Люди так дурно обращаются с детьми, - ответила Лайла.
А мне казалось, что у тебя и своих проблем хватает, - продолжал он.
Она ничего не ответила. Но чувствовала себя правой. Ей всегда становилось лучше после таких вот взрывов. Не понятно почему, но так было всегда.
Пока они шли к реке, капитан не проронил ни слова. Он сердился.
– Ну да ничего, - подумала она.
– Пройдёт.
У причала было так темно, что лодку едва было видно. Надо было внимательно смотреть под ноги. Ей не хотелось уронить продукты.
Капитан поставил свой пакет на пол дока и отвязал лодку. Затем велел Лайле забираться в лодку. Передал ей весь багаж и влез в лодку сам.
Весь этот груз мешал грести двумя вёслами, так что он стал грести одним веслом по очереди то с одной стороны, то с другой.
Оглянувшись назад, она заметила, что большой мост смотрелся тенью на фоне светлого зарева не небе от Нью-Йорка. Было так красиво. Она опустила руку в воду и почувствовала тепло.
И тут ей стало совсем хорошо. Она уже знала, что они поедут вместе во Флориду. И сегодня хорошо проведут вечер.
Когда они добрались до темного борта яхты, капитан придерживал лодку, пока Лайла взобралась на борт. Затем в темноте он передал ей сумки и пакеты с провизией, и она поставила их на палубу.
Затем, пока он взбирался на корабль и привязывал лодку, она отнесла сумки вниз.
Она ткнула выключатель на боку плафона и свет загорелся, хоть и не очень яркий.
Вынула бутылки виски и содовой из сумки, а остальные бутылки и лёд положила в холодильник. Затем она вынула из сумки остальные продукты, чтобы достать свои банные принадлежности. Она вынула всё, пошла и переложила их в свой чемодан на рундуке, кроме мокрого полотенца. Она повесила его на краю рундука просушиться.
Капитан велел ей подойти и подержать фонарь.
Она подошла и держала его, пока он открывал деревянную крышку на палубе и шарил руками внизу. Сначала он достал бухту старой верёвки. Затем какие-то шланги и старый якорь. Затем какой-то моток проволоки и потом старый ржавый железный мангал на четырех ножках с решёткой сверху.
Он подержал его в свете фонаря. "Хибачи, - сказал он.
– Не пользовался им аж с озера Верхнего: Внизу на рундуке шкипера есть уголь".
Он намекнул: "Достань его". Она спустилась к рундуку, нашла мешок с углем и подала его вверх. Ну вот, по крайней мере, снова заговорил.
Из кают-компании она смотрела, как он насыпает уголь из мешка. "На яхте ведь плаваешь там, где тебе нравится. Так?
– спросила она.
– Никто тобой не командует. Никто с тобой не спорит.
Верно, - отозвался он.
– А теперь подай-ка мне керосин, он позади стола с картами: на полочке. Прямо позади меня.
Он обернулся и показал где. Она взяла и подала ему его.
Я буду жарить картошку по-французски, - заявила Лайла, - если только ты мне скажешь, где у тебя кастрюли и сковородки.