Лазарев. И Антарктида, и Наварин
Шрифт:
— Если я через пятнадцать дней не буду в Лондоне, то я должен быть в середине ноября в Вене.
Буквально на следующий день он получил известие, что русские армии выступили на соединение с австрийцами. Наполеон вызвал генерального интенданта Дафю и протянул ему уже заготовленную диспозицию новой войны — не с Англией, а против России и Австрии.
— Немедленно вручить всем корпусным командирам.
Спустя несколько дней громадный Булонский лагерь снялся и стройными колоннами выступил в дальнюю дорогу. Их путь лежал на восток, в Баварию. Наполеон редко ошибался в стратегии. С Англией можно повременить — решил он. Главный враг Франции сейчас Россия. Так получилось, что демарш русской армии отвел угрозу от Англии.
Покидая Булон, Наполеон распорядился:
— Передайте Вильнёву: выйти из Кадиса, соединиться в Картохене с испанцами и высадить десант в Южной Италии.
Но пока франко-испанская армада угрожала британским берегам, англичане не могли спать спокойно. Королевскому флоту предстояло надежно обезопасить морские рубежи метрополии.
Часть фрегатов с Наветренных островов в середине лета 1805 года присоединилась к эскадре вице-адмирала Коллингвуда.
Коллингвуд имел строгий приказ короля — блокировать в порту Кадис франко-испанскую эскадру Вильнёва.
На прибывших фрегатах за английских мичманов правили службу Александр Куломзин, Мордарий Милюков, Василий Скрипицын, Матвей Чихачев. Три дружка — Авинов, Лазарев, Шестаков, как и прежде, были вместе, на фрегате «Сириус».
Почти два года минуло с той поры, как российские гардемарины ступили на палубы королевского флота. Многое здесь отличалось от уклада корабельной жизни Кронштадтской эскадры. Сами корабли выглядели добротными и ухоженными. И немудрено. Десяток веков на верфях Британии оттачивали мастерство поколения корабелов, из рода в род передавали тайны искусства создания кораблей. Когда-то на стапелях Англии брал уроки кораблестроения, перенимал опыт англичан Великий Петр.
Флот Англии не имел себе равных в мире по мощи. Одних линейных кораблей насчитывалось больше сотни. Но корабли сами по себе мертвы без главного их двигателя — людей. Стать офицером королевского флота можно было за деньги или по протекции. Путь к эполетам выходцам из «низшего» сословия надежно перекрывали различные препоны. Кроме школьных знаний, способностей требовались рекомендации и знакомства. Намного проще вербовали матросов. В торговом флоте достаточно было подписать контракт. На военных кораблях служба считалась хуже каторги, и сыскать туда добровольцев удавалось далеко не всегда. Матросов доводили до полного изнеможения многомесячные плавания, за малейшую провинность их нещадно секли. Кормили во флоте его величества отвратительно, цинга и другие болезни косили ряды матросов намного чаще, чем вражеские ядра и пушки. Нередко при первой возможности матросы сбегали с кораблей, а пополнять убыль приходилось всеми возможными и невозможными средствами, одно из них именовали «прессом».
«В известный день, сохраняемый в большой тайне, ночью, вооруженные шлюпки с кораблей приставали в больших приморских городах к берегу и захватывали в шинках, кабаках и других подобных местах сборищ людей всех, кого там находили. Увезя захваченных на корабль, там их сортировали, и молодых и здоровых, а в особенности же матросов с купеческих кораблей зачисляли в невольную коронную службу».
Подобные нравы корабельной среды не могли не влиять как-то на душевное состояние русских гардемарин. По-разному относились они к порядкам и обычаям британских моряков. С чем-то соглашались, многое не воспринимали, но служба есть служба. Некоторые же привычки тех лет врезались в плоть и нервы навсегда. И поневоле в характере русских волонтеров появилось что-то, отличавшее их впоследствии от своих одноротников и товарищей по корпусу, не служивших в английском флоте…
Вскоре фрегат «Сириус» направили на север, в эскадру вице-адмирала Роберта Кальдера. Эскадра блокировала в порту Ферроль французов. Здесь встретились давние друзья с Семеном Унковским.
На фрегате «Египтянин» второй год исполнял он должность мичмана. Случайно узнав, что на прибывшем «Сириусе» находятся русские гардемарины, он упросил во время штиля капитана Флеминга:
— Прошу разрешения, сэр, на авральной шлюпке сходить на часок к «Сириусу». Там служат мои друзья.
— Да, конечно, — ответил Флеминг, — кстати, передадите от меня письмо капитану «Сириуса».
Полтора года не виделись друзья-товарищи по корпусу, было о чем рассказать друг другу. Выслушав приятелей, Унковский рассказал коротко о службе на «Египтянине».
Первым рейсом фрегат конвоировал купеческие суда в Ост-Индию. Впервые побывал Унковский в Рио-де-Жанейро, на острове Святой Елены, в порту Капстадт у мыса Доброй Надежды.
Фрегат конвоировал английских «купцов» к Азорским островам, пресекая торговлю испанцев и французов в Атлантике.
Командир «Египтянина» капитан Чарльз Флеминг и весь экипаж фрегата весьма радушно приняли русского гардемарина. Несмотря на плохое знание английского языка, Унковскому сразу же доверили нести вахту наравне с офицерами. Через полгода ему поручили отвести в Плимут приз — захваченный в плен испанский купеческий бриг.
— С весны крейсировали в эскадре контр-адмирала Стерлинга у Рошфора, а две недели как соединились с адмиралом Кальдером, — закончил рассказ Унковский, усаживаясь на бухту каната между друзьями.
Лазарев подтолкнул его, Шестаков пихнул с другого бока.
— Что слыхать о французах? — посмеиваясь, спросил Лазарев.
— Сказывает наш капитан Флеминг, будто Вильнёв с эскадрой со дня на день должен показаться. Недели две, как он покинул Мартинику.
Авинов покачал головой:
— Видимо, схватки не миновать…
На рассвете 22 июля 1805 года эскадра Кальдера подходила к параллели мыса Финистерре. Линейный корабль «Аякс», находившийся в охранении на ветре, поднял сигнал: «Вижу неприятеля на зюйд-вест!» Флагман, не мешкая, отсигналил: «Приготовиться к бою!»
На «Египтянин» последовал приказ: «Сблизиться с неприятелем, определить корабельный состав». Фрегат поставил все паруса и устремился по направлению к обнаруженному противнику. Флеминг, не отрываясь от подзорной трубы, отдавал команды сигнальным матросам:
— Поднять сигнал: «Вижу неприятеля! Линейных кораблей двадцать, фрегатов шесть, два брига, один корвет».
Один за другим взлетали на фалах сигнальные флаги.
Капитан повернулся к корме, отыскивая флагманский корабль. Вскинул голову и приказал:
— Паруса на гитовы, лечь в дрейф!
Прошли томительные минуты. С марса звонко крикнул матрос:
— Флагман принял наш сигнал. По эскадре новый сигнал: «Построиться в ордер похода двух колонн».
Эскадры постепенно сближались контр-галсами. Неприятельские корабли построились в линию баталии и легли на курс норд-ост.