Лазарев. И Антарктида, и Наварин
Шрифт:
— Капитан Лисянский в своих изысканиях о сем заливе упоминает и о множестве ситхинских островов и камней подводных, весьма опасных для плавания. На карте те камни положены, токмо неизведанного здесь немало. Понапрасну рисковать нам ни к чему в тумане, — пояснил Лазарев.
Вскоре пошел дождь, ветер зашел с берега.
Почти неделю лавировал корабль вдоль побережья, то, увлекаемый течением, приближался к нему, то уходил в открытое море от скрытых плотной завесой дождя и тумана прибрежных скал.
«Суворова» в самом деле ждали давно и с нетерпением. Всего полсотни миль отделяло его от скалистого побережья острова Ситхи.
На высоком каменистом берегу, вдоль добротно срубленного крепостного палисада Новоархангельска, обращенного к проливу, пятый день с небольшими перерывами с рассвета до глубоких вечерних сумерек нет-нет да и вышагивал приземистый, плотно сбитый человек. Его обнаженная даже в дождь лысая голова с высоким лбом, видимо, была привычна к непогоде, а белый шелковый шарф на шее подчеркивал некоторую угловатость и жесткость черт худощавого, несколько скуластого лица. Правитель Российско-Американской компании Баранов внешне, как всегда, был бесстрастен и ничем не выдавал своего волнения.
Третьего дня примчалась байдарка с алеутами, промышлявшими бобров на далеких островах. Ранним утром они видели у горизонта белевшие паруса большого корабля. Однако через полчаса нашел туман, полил дождь и корабль больше не появлялся. С одной стороны, Баранов был спокоен — на корабле, видимо, опытный капитан, поскольку не лезет на рожон. В то же время томило ожидание.
Сегодня утром дождь наконец-то прекратился, задул свежий норд-ост, небо прояснилось, но корабль по-прежнему не появлялся. Впрочем, за долгие лета правитель привык ждать — неделями, месяцами, годами. Так, как ждать, например, смену себе…
Четверть века назад Американская компания Шелихова заключила контракт с «каргопольским купцом иркутским гостем» Александром Андреевичем Барановым, поставив главным правителем «на берегах и заселениях американских при распоряжении и управлении северо-восточною компаниею».
Шелихов долго уговаривал его занять эту должность, потому что не видел более подходящего человека для воплощения своих широких замыслов. Он знал его как жесткого, неукротимого нравом купца, обладавшего железной волей и невероятной выносливостью. К тому же разгадал в малообразованном купце незаурядный ум, хватку и сметку, умение смотреть дальше и видеть больше, нежели кто-либо другой.
За десяток лет Баранов, преодолевая невероятные трудности, снарядил добрый десяток экспедиций, обследовал все открытые русскими острова, основал фактории на Американском материке, на берегах Кенайского и Чугацкого заливов. На острове Кадьяк соорудили в короткий срок адмиралтейство, где построили первый корабль — трехмачтовый двухдечный бриг «Феникс».
Начало века встречали в новой крепости Архангельской — на Ситхе. Здесь его постигла первая крупная неудача.
Русские люди с первых шагов на открытых землях Аляски устанавливали добрые отношения с местными жителями, мирили между собой враждовавшие племена. Алеуты и эскимосы охотно торговали с русскими, жили с ними в одних поселениях, выдавали дочерей замуж за русских. Сам Баранов женился на алеутке. Русские люди завязывали мирные отношения с коренными жителями. Не всем это нравилось, особенно любителям легкой наживы.
Американские и английские браконьеры, прослышав о богатых русских промыслах, ринулись на Алеуты, старались на спирт и безделушки выменивать у аборигенов меха. Это не всегда удавалось — русские предлагали тем нужные продукты и домашнюю утварь. Тогда в ход пошли порох, ружья и даже пушки. Это было выгодно вдвойне: разжигалась вражда между племенами, а при надобности стволы ружей и пушек несложно было бы направить против русских.
Баранов вздохнул, приложил руку козырьком, вглядываясь в рассеивающийся туман…
Не раз просил он американцев не продавать индейцам порох и пушки, с тревогой сообщая в Петербург:
«Я многократно говаривал им, что этот товар для варварских народов не надобно бы променивать, коим они между собою часто производят кровопролитие и им самим вредят, делая врасплох нападения, что и случалось неоднократно, и даже судами овладевали; а кольми паче нам то вредно и обидно; тем более что нарушаются мирные постановления между двором Российским и республикой Соединенных Штатов.
Но они, мало тому внимая, говорили: мы люди торговые, ищем получить прибыль и воспрещения о том не имеем».
А вскоре, весной 1802 года, пришла беда.
Не без подстрекательств американских браконьеров около тысячи индейцев, пользуясь его отъездом, внезапно напали на укрепленную факторию на Ситхе. Горстка русских и полторы сотни алеутов долго и храбро отбивались от нападавших, пока те не подожгли строения. Погибли двадцать русских и сто тридцать алеутов.
Как после рассказывали ему, несколько белых американских матросов вместе с нападавшими индейцами без пощады истребляли людей и грабили все, что попадалось им под руки…
А на рейде во время побоища вдруг показался корабль английского капитана Барбера…
Два года спустя русские промышленники ликовали. На Ситхинском рейде бросил якорь русский корабль, совершавший первое кругосветное плавание, с таким родным именем «Нева». Командовал кораблем Юрий Федорович Лисянский. Залпы пушек «Невы» вымели с Ситхи смутьянов, среди которых находились и белые…
Спустя неделю заложили крепость Новоархангельск, которая стала центром русских владений на Аляске.
…Устал главный правитель от многолетних забот, седьмой десяток скоро минет, просил замену. Прошлой зимой из Петропавловска на смену ему отправился на корабле «Нева» коллежский советник Терентий Борноволоков. Да не довелось ему увидеть Аляску. Штормовые волны, туман, сильные противные ветры четыре месяца носили «Неву» по океану. Еще больше терзали экипаж раздоры и разногласия между командиром и штурманом — опытным моряком, но весьма самонадеянным человеком. Последний, приняв по решению Борноволокова, далекого от морских дел, командование кораблем, в конце концов посадил корабль на камни. Погибло более тридцати человек… Море оплошностей не прощает…
Баранов внезапно остановился, лицо посветлело. Из-за дальних островов явственно прозвучал пушечный выстрел…
Вскоре высланные заранее две крытые байдарки подошли к лежавшему в дрейфе «Суворову». Перегнувшись через поручни, Лазарев с любопытством всматривался в не виданные им ранее узкие, обтянутые кожей, юркие лодки. В первой сидели укрытые по пояс кожаными пологами три человека, во второй — два. Все гребцы алеуты, кроме одного белого.
Столпившись у борта, матросы с любопытством глазели на смуглые, широкоскулые лица с раскосыми глазами, обрамленные длинными, черными как смоль волосами и реденькими бородками.