Лазурная фея Волшебной страны
Шрифт:
– Нет его здесь, – сказал, наконец, Дельвер, переводя дух. – Если кто и знал, где искать этот злосчастный талисман, так только сам Сандар.
– Сандара уже не спросишь, – пожал плечами Фарамант. – Сколько веков с той поры миновало.
– Вот если б можно было заглянуть в прошлое, – задумчиво сказал Лестар. – Будь у нас какой-нибудь прибор, вроде телевизора Стеллы, только чтобы показывал он не то, что есть сейчас, а то, что было раньше… Тогда бы мы увидели, что это за талисман и куда Сандар его дел.
При этих словах принц Чентурро вскочил как ошпаренный. Лицо его прояснилось.
– Как
– Кто такая Офелия? – удивился Страшила.
– О-о! – протянул принц. – Офелия, можно сказать, главное достояние Лунной долины.
– Она показывает прошлое? – не поверил Лестар.
– Нет, – сказал принц. – Не показывает. Она его видит. И расскажет нам про Сандара. Впрочем, сейчас вы сами в этом убедитесь. Придётся совершить небольшую прогулку.
Принц отдал нужные распоряжения, и стража, окружив пленников плотным кольцом, повела их к выходу из дворца. Сам принц возглавил шествие.
И вот арестанты после нескольких дней заточения впервые оказались на улице, под открытым небом. Они с наслаждением вдыхали пряный воздух и во все глаза разглядывали город. А там было чему подивиться.
Мехамоты немыми истуканами по-прежнему стояли тут и там. Зато по улочкам прогуливались нарядно одетые лунодольцы – поодиночке, парами и целыми семьями. Видимо, открытое небо над головой уже не так пугало людей, раз они решились выйти из домов. Некоторые из них вели на поводке огромных бабочек высотой в человеческий рост.
Бабочки, заменявшие горожанам домашних животных, послушно семенили по тротуарам, забавно перебирая цепкими лапками. Они даже не пытались взлететь, хотя крылья у них были огромные, размахом едва ли не в сажень. Крылья бабочек отличались самой причудливой расцветкой. Тут были нежно-зелёные капустницы, ярко-жёлтые махаоны, коричневые с голубыми крапинками шоколадницы…
Видя изумление пленников, Чентурро пояснил, что бабочки издревле населяли эти края. Когда лунодольцы основали здесь своё государство, часть бабочек улетела, но некоторые остались и даже позволили себя приручить. Под куполом смогло ужиться не так уж много звериных племён, но тех, кто сумел приспособиться к жизни под серебристым колпаком, лунодольцы ценили и оберегали. Гигантские бабочки составляли цвет и гордость Лунной долины.
Правда, несмотря на свои размеры, ни разумом, ни речью бабочки не обладали. Ведь красавицы-летуньи были насекомыми, поэтому волшебство великого Гуррикапа, даровавшего человеческую речь зверям и птицам, их не коснулось.
Зато бабочки приносили немалую пользу. Они давали серебристую пыльцу, из которой лунодольские хозяйки варили превосходный сладкий мёд. По выходным бабочки развлекали лунодольцев, исполняя в небе танцы поразительной красоты. От их весёлых пируэтов трудно было отвести глаз. Ритмичные движения пёстрых танцовщиц оказывали на зрителей прямо-таки магнетическое воздействие. Особенно славились изяществом танца дрессированные бабочки птицелова Рулландо.
Кроме того, дважды в год бабочки сбрасывали крылья, подобно тому как змеи скидывают старую кожу. Спустя несколько недель у бабочек отрастали новые крылья, причём узоры на них никогда не повторялись. Лунодольцы любили соревноваться, стараясь угадать, какие узоры у их бабочек появятся на этот раз. Победитель получал в награду банку с пыльцой и праздничное угощение от самог'o принца.
Сброшенные крылья тоже шли в дело: лунодольцы при помощи мехамотов шили из них одежду, изготовляли занавески и простыни. Это было очень удобно и красиво, потому что не нужно было вышивать узоры – о том позаботилась сама природа.
– Вот бы нам таких бабочек в Изумрудный город, – усмехнулся Дин Гиор. – Все городские модницы пришли бы в неописуемый восторг. А за платьями, сшитыми из бабочкиных крыльев, выстроились бы длинные очереди.
Тем временем процессия вышла за окраину лунодольской столицы. Вместо аккуратных опрятных домиков вокруг потянулись рощи и сады. Они были не такими, как в Изумрудном городе или любом другом месте Волшебной страны, – ведь обычные растения не выжили бы под серебристым куполом. Зато здесь росли удивительные лунные цветы, а на фруктовых деревьях созревали отливающие серебром продолговатые плоды.
– Интересно, куда нас ведут, – пробормотал Фарамант вполголоса. – И кто такая эта Офелия?
– Должно быть, знатная дама из числа фрейлин, – предположил Дин Гиор.
– Тогда она жила бы во дворце, – заметил Лестар.
Загадка вскоре разрешилась сама собой. Шествие остановилось у обширной круглой лужайки, поросшей голубыми незабудками. Посреди лужайки стоял высокий шалаш, сплетённый из ивовых прутьев.
– Госпожа Офелия, – почтительно позвал принц Чентурро. – Соблаговолите принять посетителей. Нам требуется ваша помощь.
И тут, к немалому удивлению Страшилы и его друзей, из шалаша вынырнула белоснежная овца. Вид у неё был весьма жизнерадостный. Уши овцы задорно торчали в разные стороны, шерсть завивалась колечками, а на шее висел маленький колокольчик, издававший мелодичный звон. Это и была Офелия собственной персоной.
– Добро пожаловать, – приветливо молвила она. – Чем могу услужить?
Принц церемонно представил Офелии своих спутников. При появлении овцы лунодольцы склонились в учтивых поклонах. Офелия пользовалась в стране всеобщим уважением и почётом.
Тому была причина. Овца Офелия обладала удивительным даром. Она могла видеть, словно собственными глазами, всё, что когда-либо происходило в любом уголке Волшебной страны. Стоило ей только пожелать – и перед её мысленным взором сами собой проходили картины прошлого.
Поэтому Офелия знала все легенды былых веков. Лунодольцы частенько обращались к ней, чтобы узнать, правду ли говорят старинные былины и предания, унаследованные от предков. А ребятишки любили собираться по вечерам на лужайке возле овечьего шалаша и с удовольствием слушали рассказы Офелии о приключениях какого-нибудь древнего чародея или воителя.