Лазурный берег болота
Шрифт:
– Без них никуда, – вздохнула Бровкина, – Альберт Кузьмич редко ходит в туалет.
– Так, – сказала Людмила.
– Мози чешет уши и попу о ковер, грызет лапу, постоянно чихает, – пожаловалась Рина.
– Роки воет по ночам, – дополнила я.
– Интересно, – протянула наша доктор Айболит, – давайте проведем осмотр, а потом подумаем, что делать.
Примерно через два часа, нагрузившись в аптеке пакетами, мы вернулись домой и обнаружили там Ивана и Димона. Оба в задумчивости стояли на кухне у открытого холодильника.
– О чем мечтаем? – поинтересовалась Рина.
– Супчику захотелось, – протянул Иван Никифорович, – в шестнадцать часов придет одна женщина. Время пока есть, вот, приехали, а первого нет.
– Солянка и куриная лапша, – заявила Ирина Леонидовна, – выбирайте, что желудок просит. А можно и обе слопать, на здоровье вам пойдет.
Иван повернулся к матери:
– У нас есть суп?
Рина растопырила пальцы на руке.
– Сразу два!
– И где они? – спросил Коробков.
– В холодильнике, – усмехнулась Надежда Васильевна, – прямо перед вами.
Димон посмотрел на Ивана:
– Видишь еду?
– Нет, – ответил мой муж.
Рина взяла с полки большую кастрюлю.
– Здесь солянка!
Бровкина схватила другую.
– А тут куриный бульон.
Мужчины растерянно переглянулись.
– Клянусь своим ноутбуком, секунду назад этих горшков тут не было. Скажи, Вань! – пробормотал Коробков.
– Определенно не было, – согласился Иван, – в противном случае мы бы их заметили.
– У большинства представителей сильного пола есть врожденная болезнь – холодильниковая слепота, – усмехнулась Рина, – недуг генетический, передается от отца к сыну. Ванин папа тоже никогда не мог на полке трехлитровую бадейку заметить. Садитесь, мальчики.
– Что ветеринар сказал? – завел светскую беседу Димон, когда на столе появилась еда.
– У Роки желудочные колики, ему выписали таблетки, у Мози аллергия, тоже пилюли, плюс капли в уши, свечку в задницу, у Альберта Кузьмича запор, – отчиталась домработница.
– Приятного нам аппетита, – хмыкнул Димон. – Коту клизму ставить надо?
Я сразу поняла, что приятель шутит, но Бровкина восприняла его вопрос всерьез.
– Коту выписали лекарство, мы его заказали. Когда после работы домой поедете, возьмите в аптеке, должны привезти.
– Непременно, – пообещала я.
Глава вторая
– Меня зовут Вероника Олеговна Каменева, – представилась худенькая женщина.
– Слушаем вас, – сказал Иван Никифорович.
– Никто не знает, что я к вам направилась, – понизила голос дама, – мой визит – секрет от всех членов семьи.
– Мы не распространяем информацию о клиентах, даже если об этом попросят ближайшие родственники, – уточнил Димон.
– Не сомневаюсь в вашем умении хранить тайну, – испуганно произнесла Вероника, – извините, не хотела вас обидеть. Я нервничаю. Понимаете… Ох, не знаю, как начать!
– У вас неприятность? – участливо осведомилась я. – Что послужило поводом для визита к нам?
– Дети считают меня сумасшедшей, – пробормотала посетительница. – Но разве я похожа на психиатрическую больную? Выгляжу глупо? Или нацепила на голову миску для салата?
– Вы прекрасно выглядите, – заверила я.
– Психи подчас выглядят намного нормальнее нас, – пожал плечами Димон, – с виду просто профессор, ведет себя, как английский лорд. А потом, бумс, в мозгу у него перемкнуло, и он воткнул нож в горло соседу по вагону метро.
Я пнула Коробка под столом ногой.
– Мои слова к вам не относятся, – приятель живо дал задний ход, – просто я хотел обратить внимание на то, что внешний вид и поведение не всегда совпадают.
Я опять стукнула Димона ногой.
– Все, – шепнул он, – я замолк навеки.
– Мой покойный муж Николай Петрович имел медицинское образование, – продолжала посетительница, – он считался одним из лучших психотерапевтов. Потом изменил направление работы, стал крупнейшим специалистом по лжи.
– Простите? – спросила я. – Что такое лжа?
– Ложь, – улыбнулась гостья.
Димон мигом забыл о своем обещании молчать:
– Ваш супруг лучше всех врал?
Вероника засмеялась:
– Нет. Хотя, как все люди, Коля мог сказать неправду, но только посторонним. Дома он никого никогда не обманывал. Николая просили участвовать в переговорах, он изображал сотрудника или помощника человека, который вел беседу. А после, когда собеседники уходили, муж объяснял, где и когда предполагаемый партнер слукавил.
– Ух ты! Нам такой специалист очень нужен, – восхитился Коробков.
– Муж создал сеть медцентров, где занимались только психологическими проблемами. Он всегда много работал, помогал людям, брал бесплатных пациентов, – перечисляла Вероника. – Мы с ним учились вместе. Николенька пришел в восьмом классе в школу, я его увидела, и все. Любовь с первого взгляда на всю жизнь. У нас четверо детей. Было. Сейчас только трое. Поэтому я к вам пришла.
Вероника сцепила пальцы в замок.
– Я нервничаю. Илюша, старший сын, считает, что у меня после смерти мужа ум за разум заехал. Рита, его жена, Марта и Лиза, наши дочери и зять, – все того же мнения. Я вчера перед ними на коленях стояла. В прямом смысле слова, не в фигуральном, плакала, умоляла: «Дети, не живите во флигеле, не надо. Вам дома мало? Не занимайте половину отца». Да я и вещи Николеньки не убирала. Это глупо. Муж умер. Кому нужны его костюмы, рубашки, галстуки? Если хотят, дети могут в мою вотчину перебраться, а я к ним перееду.
Вероника прижала руки к груди.
– Но когда я сделала это предложение, они все засмеялись. Понимаете?
– Пока не очень, – признался Иван Никифорович.
– Они все засмеялись, – повторила вдова, – даже мартышечка тихо так хихикнула. А уж мартышечка всегда на моей стороне. Но даже она… Вот. Поэтому я здесь.
Каменева замолчала.
Первым решил разобраться в ворохе непонятных сведений Димон:
– У вас живет обезьянка?
На лице гостьи впервые мелькнула слабая улыбка.