Лазурный берег
Шрифт:
— Что за чушь?! — удивился Плахов, дочитав листок и передавая его Рогову.— Прямо опера «Евгений Онегин»! Ты где это взял?..
— Из Интернета распечатал,— признался эксперт главка Семен Черныга. У него в связи со спецификой служебных обязанностей был неограниченный доступ в Интернет.— Слова и музыка некоего Горностаева. А чего, по-моему, бойко излагает... И много намеков на вашу предстоящую поездку.
— Например?
— Ну вот: «Он даже в мыслях не имел, что перед ним совсем не те». В смысле, инкогнито из Петербурга. Вы же там будете «не теми» представляться.
— Ну,— протянул Плахов,— это смотря кому.. А еще?
— А еще вот: «круче все Аркадьич был».
— Это ты на Егорова намекаешь?..— потребовал полной ясности Рогов.— Но его же не пустили с нами. Вроде обошлось...
— Эге, друзья! — ехидно пропел Семен.— Да вы, оказывается, самого главного еще не знаете...
— Не ври! — испугался Плахов.
— Я и не вру.
— О чем это вы? — затревожился Рогов.
— Да все о том же: с вами едет Егоров. Он так подстроил, чтобы вызов и на него прислали...
— Екарный бабай! — только и вымолвил Рогов.
Плахов тоже хотел сказать что-нибудь екарное. Но, будучи человеком воспитанным, промолчал.
— Старшим группы,— уточнил добрый эксперт Семен.
— Ясен пень, что не младшим... — вздохнул Василий.
Чего только не видел на экране своего монитора таможенник Редькин из «Пулкова-2». Например, огромный чемодан, забитый сушеной воблой: один тип вез брату в Америку, где рыбу не сушат и вобла не водится. Однажды в плотно закрытой сумке через его транспортер пытались протащить даже изрядных размеров лемура. Но вот, поглядывая на экран в промежутках беседы с новой молоденькой инспекторшей Алисой, таможенник разглядел в очередной спортивной сумке контур пистолета. А вокруг него кишмя кишели однородные небольшие предметы в форме примерно матрешек.
— Что это у вас? — напрягся таможенник.
— Матрешки и пистолет,— бодрым голосом ответил грузный пассажир в белой рубахе и легком черном пиджаке.
— Пистолет игрушечный?.— еще больше напрягся таможенник.
— Почему игрушечный? — обиделся пассажир.— Настоящий. Марки «Макарова». И две обоймы.
У таможенника от сердца отлегло. Просто хохмач.
— Куда летите? — на всякий случай уточнил он.
— На Каннский фестиваль.
— Артист,— усмехнулся таможенник.— Следующую давайте...
Егоров поставил на ленту тяжелый чемодан.
Рогов тем временем прощался с тестем Федором Ивановичем, который подкинул Василия в «Пулково» на своем старом «жигуленке». Плахов тоже ехал с ними. У Федора Ивановича была к зятю просьба, которую он при Игоре огласить не решился. В аэропорту он отозвал Василия в сторону и показал вырезку из цветной рекламной газеты — из тех, что засовывают в почтовые ящики.
— Привези мне, Васек, оттуда одну штуку. Очень прошу...
— А что за штука-то?
— Вот, сам почитай... Бальзам из прованского корня. На спирту. «Вечная молодость». Написано, от всего лечит. А главное, жизненные силы придает и иммунитет поднимает.
Рогов внимательно проглядел заметку. Бальзам действительно обещал и богатырский иммунитет, и жизненные силы, и много чего еще хорошего. Но продавался в Петербурге по целым пяти адресам. Искать его за пол-Европы в ходе ответственного задания никакого смысла не было.
— Пап, так он же у нас продается! Смотри — на Литейном, на Большевиков...
— У нас дорого, Васек,— пояснил тесть и торопливо добавил: — Да мне бальзам и не надо. Что у нас, спирта своего нету, что ли? Ты главное корешков привези или семян, а гнать я сам буду. Ну, в смысле — готовить. Я узнавал — Канны, это как раз Прованс.
— Уверен?
— Говорю: узнавал. Славен еще каким-то сладким белым луком, но лук — хрен уж с ним. Это когда в следующий раз поедешь... Держи вот. У меня тут заначка, сто долларов, на все и купи.
— Пап, и ты веришь в этот «аленький цветочек»?..
Василий укоризненно покачал головой. Он хотел было рассказать тестю правдивую историю, связанную с одной из таких газетенок. Появилось объявление о сексуальных услугах со стороны самца-пуделя какой-то суперэксклюзивной породы. То ли трулю-мулю, то ли шамба-хрямба, язык сломаешь, короче... Услуга редчайшая, и брал за нее пудель — ну, то есть не сам пудель, а его хозяин — очень дешево. Все счастливые обладатели хрямб женского пола немедленно ломанулись по объявлению. Смысл состоял в том, что хозяин (то есть и не хозяин никакой: пуделя у него не было) собирался убивать привлеченных объявлением владельцев, а собак продавать через другую подобную газету. По счастью, круг владельцев этих сисек-мисек оказался крайне узким, злодея пресекли после первого убийства, да и жертва попалась удачная: некий мерзавец, которого давно искали за детскую порнографию. Так что кончилось все хеппи-энд и даже ни одна собачка не пострадала.
Но рассказывать эту назидательную историю Василий не стал — некогда было. Да и, в конце концов, не ВСС, конечно же, объявления такие...
А Федор Иванович в бальзам верил:
— Ты что, Васек! Мужики брали — говорят, все как рукой снимает! Только матери не говори.
— Ладно, поищу, если время будет,— Рогов нехотя забрал вырезку и деньги.
Подошел Плахов.
— Поищи, поищи! — попросил тесть.— А лук — хрен с ним...
— Что он сказал про лук? — спросил Плахов, когда они отошли подальше.
— Про лук?.. Говорит, лук — хрен с ним.
— Мудро...
Благополучно пройдя регистрацию, таможенный и паспортный контроль, офицеры оказались в зоне вылета. Василий сунулся к буфету и быстро отпрянул:
— Ешкин кот, рюмка водки — три доллара!..
— Заграница началась,— кивнул Плахов.— Пошли в «дьюти-фри», возьмем бутылку с собой. Пузырь вискаря за восемь. Пошли-пошли, у меня есть...
...Под крылом самолета расстилалась бесконечная гряда облаков, похожая на снежное поле. Так, наверное, выглядит пейзаж где-нибудь в Антарктиде.