Лебединые одежды
Шрифт:
Хильд любила еще часок поспать после утреннего секса. Орвар вставал задолго до рассвета, принимал душ, завтракал и уходил по делам. Тогда она спускалась вниз, тоже завтракала и начинала тренировку.
Постепенно к ней стали присоединяться другие женщины, в основном вдовы из Норейга, но были и молодые девушки. Мужчины поначалу смотрели недовольно, но Хельги ее поддержал. Он разбил их на группы по двое, трое и заставил отрабатывать групповой бой. Как скоро выяснилось, три женщины вполне способны победить взрослого мужчину. С тех пор на тренировочной площадке над «бабоньками»
Сегодня Орвар задержался. Он лежал рядом, только поверх одеяла, и подперев голову ладонью внимательно смотрел на Хильд. Когда-то они с парнями оценивали девушек по десятибалльной шкале. Хитрость состояла в том, что оценка ставилась сначала вечером, а затем утром. Многие красавицы ложились в постель с десяткой, а вставали с четверкой или тройкой. Хильд даже сейчас, с растрепанными волосами, припухшими губами и сонными глазами выглядела на все двадцать.
Он взял ее руку и поцеловал поцарапанные костяшки. Затем перевернул ладонью вверх и погладил большим пальцем бугорки мозолей — следы от тренировочного меча. Не такую жизнь он надеялся дать своей Хильд. С ее красотой и благородным (как выяснилось) происхождением она заслуживала дворца, яхты и личного самолета. А в результате жила здесь, в тесном доме в окружении грубых полулюдей и в постоянном ожидании очередного нападения чужаков.
И чем, спрашивается, он был лучше того рыбака, которого презирал и ненавидел всей душой?
— Прости, — сказал он.
— За что? — Удивилась Хильд.
— За все это, — он обвел взглядом комнату, — за то, что я так мало могу тебе дать сейчас.
— Это не важно, не беспокойся.
Нет, он беспокоился, и даже очень.
— Скажи, были мужчины, которые обещали тебе больше?
Орвар знал, что был у нее первым, и гордился этим. С какой стати он вдруг начал беспокоиться о ее прошлом? Интересно, что он вчера пил, подумала Хильд.
Хотя, да, было. Агнар, ее полузабытая первая любовь, это он сказал ей, что мир большой и прекрасный. Он обещал подарить ей лавандовые поля Прованса и горячие источники Исландии и виноградники Тосканы. Сёрен, например, ничего не обещал, он был реалистом и делал то, что мог. А Агнар был таким романтиком…
Рычание Орвара отвлекло ее от воспоминаний.
— Что?
— Ты улыбаешься.
— Разве?
Рычание усилилось:
— Ты все еще улыбаешься. Что он тебе обещал? Что он мог дать такого, чего нет у меня?
— Луну с неба. — Дразнить Орвара было опасно, но уж очень увлекательно.
Он рывком сдернул с нее одеяло и в одно мгновение оказался сверху.
— Будет тебе луна. Что еще?
— Я хочу меч.
Он слегка отстранился и открыл рот, чтобы возразить, но Хильд схватила его за уши и притянула обратно.
— Я. Хочу. Меч.
— Будет тебе меч. Сам выкую.
Он поцеловал ее с такой силой, что вдавил в матрас.
— Хорошо, — ее руки переместились на его шею.
— А ножны украшу клыками леопарда.
— Где ты возьмешь леопарда? — Ее зубы уже прикусили его нижнюю губу.
— Для тебя найду.
Их тут видимо-невидимо, как оказалось.
— Хорошо, я согласна.
Через полчаса Орвар выходил из спальни с торжествующей улыбкой на губах. Саднила исцарапанная спина, болела прокушенная губа, но его жена снова спала в его постели усталая, полностью удовлетворенная и измятая его руками. Такая, какой она и должна быть всегда.
Орвар не шутил, в Уппланде действительно водились леопарды. Он принес два клыка, и Хильд тщательно измерила их длину и толщину, а затем сверилась с интернетом. Да уж, если такая кошечка укусит, мало не покажется.
Два клыка — два леопарда, так сказал Орвар. Она взяла на кухне стеклянную банку для крупы и бросила туда охотничий трофей.
— Буду собирать коллекцию.
— Обещаю наполнить ее до краев, — сказал муж.
На следующий день такие банки появились в каждой семье, где были взрослые мужчины. Лиза с Лоттой тоже получили по клыку — от Хельги.
— Ты знаешь, что девочки уже спорят, кто из них выйдет за тебя замуж?
Чтобы не прерывать тренировку надолго, они жевали свои бутерброды прямо во дворе. Левша смахнул крошки с бороды, обтер руки о штаны и только тогда наполнил свой стакан из большого термоса.
— В них говорит дух соперничества. Когда-то наши женщины приносили сразу двойню или тройню, тогда щенки начинали сражаться друг с другом еще в утробе матери.
Хильд только покачала головой. Она уже слышала, что Хельги просидел в могиле старого конунга больше двадцати лет, видимо, совсем одичал.
— Скажи честно, разве ты никогда не думал о семье и детях?
Живущие в центре цивилизации эйги были консервативны, как какие-нибудь бедуины из пустыни. Права женщин? Конечно: воспитывать детей, быть хозяйкой дома и распоряжаться кошельком мужа. Добрачный секс? Орвару очень повезло, что за свои легкомысленные связи удалось расплатиться серебром и золотом, а не кровью. ЛГБТ-сообщество? В представлении оборотней пол менять могли только каракатицы, рыбы-клоуны и некоторые виды змей. Они даже верили в богов, которые для всего остального человечества умерли больше тысячи лет назад. Хельги, живший бобылем, был для Стаи не просто каракатицей, а кем-то вроде двухголового быка.
— Мне и так не плохо. Но, возможно, придется.
— Придется?
— Неизвестно, сколько останется мужчин в Стае после битвы с чужаками. Тем, кто выживет, придется восстанавливать популяцию. Такое уже случалось после Черной смерти (2) и некоторых больших войн. Иногда нам даже казалось, что начинается Рагнарёк, но как-то обходилось. Тогда мужчины брали по две-три жены, девочки выходили замуж в четырнадцать лет, и за пару поколений Стая возрождалась.
Хильд вздрогнула и перевела взгляд на девочек. Тринадцатилетняя Лиза, худая из-за внезапного скачка роста, с длинными руками и ногами, совсем не была похожа на готовую к браку женщину. У скольких же таких девочек детство кончится в один день из-за смерти их отцов?
В горле сразу пересохло.
— Все так плохо? — Спросила она.
— Все серьезно. Мы более-менее прочесали округу, но выходить за пределы Уппланда слишком опасно. Орвар подключился к камерам слежения в крупных городах по всему Свитьоду. Говорит, колдуны там плодят оборотней, как рыбы мечут икру. Скоро они погонят их сюда. Мы успеем их заметить и подготовиться, но силы будут неравны даже в тумане.
Что она могла сделать? Только одно:
— Тогда я пойду с вами.