Лёд и пламень

Барри Максин

Мэрион снова перестала дышать. Несколько мгновений оба мужчины стояли не отрывая глаз друг от друга, словно соревнуясь, кто кого переглядит. Наконец Лесли шевельнулся и отступил на шаг назад.

— Миссис Бэллинджер, — представил он. — Кэрол, а это Хэдриан Боултон.

Хэдриан улыбнулся красивой зрелой женщине, поднявшейся с кресла навстречу ему.

— Миссис Бэллинджер.

— Зовите меня Кэрол.

— Благодарю. Зовите меня Хэдриан.

— Хэдриан. Какое необычное имя.

— Меня назвали в честь римского императора. Того самого, что построил одноименную стену^[3].

Кэрол рассмеялась.

— Я не удивлена, — сказала она и многозначительно посмотрела на Мэрион.

Лесли кашлянул.

— Садитесь, мистер Боултон. Бренди?..

— Зовите меня Хэдриан, пожалуйста. И я бы предпочел пиво. «Лагер», если у вас имеется.

Лесли удивленно взглянул на него.

— Надеюсь, у нас есть где-нибудь «Лагер». Я пошлю за ним Джекобса.

Мэрион проводила отца взглядом, когда он подошел к стене и потянул за шнурок звонка. Потом посмотрела на Хэдриана; тот поднял одну бровь и мягко улыбнулся ей. Джекобс явился, выслушал приказ, ушел и снова вошел уже со стаканом «Лагера». Хэдриан, сидевший в одном из глубоких кожаных кресел, сгруппированных вокруг огромного камина, принял его из рук лакея.

— Благодарю вас, — бросил он, и на лице дворецкого мелькнуло удивление. Когда тот ушел, Лесли уселся в кресло напротив и сделал глоток бренди.

— Совсем не обязательно говорить «спасибо» слуге, мистер Боултон, — произнес он наставительным тоном. — Они и не ждут этого.

Хэдриан с улыбкой посмотрел на него. В отличие от Лесли, на котором был тысячедолларовый костюм, сам он был одет в темно-зеленые плисовые штаны и кремовый свитер из «Вулсвортса».

— Может быть, и так, — отвечал он спокойно. — Но только я с детства приучен говорить «пожалуйста» и «спасибо», и это привычка, от которой я не вижу нужды избавляться.

Лесли, к немалому своему удивлению, сразу почувствовал себя неудобно. Впервые за много-много лет кто-то посмел не согласиться с ним.

— Я… ничего не имею против хороших манер, — сказал он сдавленным голосом. — Но я просто хотел поставить вас в известность насчет принятых у нас здесь правил этикета.

Хэдриан улыбнулся.

— Благодарю вас. Но я следую этикету только тогда, когда согласен с ним.

Лесли улыбнулся в свою очередь. Но улыбка эта напоминала оскал крокодила.

— И я тоже. И хотя этикет предписывает мне сейчас предаваться вежливой болтовне с вами, я, если быть откровенным, озабочен судьбой моей дочери и хотел бы получить от вас кое-какие сведения насчет…

— Папа, — вмешалась Мэрион. — Я пригласила сюда Хэдриана не для того, чтобы ты учинял ему допрос.

— В таком случае тебе следовало знать меня лучше. — Лесли зловеще понизил голос.

Мэрион сделала глубокий вдох. Дело явно оборачивалось не лучшим образом. Если бы только Хэдриан не был таким независимым… Если бы только он… Но тут она одернула себя, Если бы только что?.. Подыгрывал ее отцу, как это делают другие?.. Она вздрогнула. Нет и нет! Она будет только рада, если он не отступит, если не даст себя запугать и унизить. Она бросила на него взгляд, в котором читалась гордость за него, и, поймав его, Хэдриан слегка подмигнул ей в ответ, притом с возмутительной откровенностью. Кэрол улыбнулась, опустив глаза в блюдо с вишнями, а лицо Лесли налилось кровью.

— Итак, мистер Боултон…

— Хэдриан, пожалуйста.

— Хэдриан, — проскрежетал Лесли. Но когда этот англичанин спокойно обратил к нему лицо, слегка приподняв одну бровь, он вдруг позабыл, что собирался сказать. Это взбесило его. Он привык всегда быть самой большой рыбой в самом большом пруду, и вот в течение последних нескольких минут чувствовал себя так, словно встретил себе ровню. В лице какого-то бухгалтера, черт побери! — Итак… Хэдриан, — процедил он. — Как вам нравится работать у меня?

Откровенное, унизительное высокомерие этого вопроса заставило даже Кэрол сжать зубы. Она, конечно, знала, зачем Лесли делает это. Он не привык к самодостаточным людям, которые могли дать сдачи. Мэрион побледнела от гнева, и невольно обе женщины посмотрели на Хэдриана. А он улыбался.

— Я нашел у вас много интересного и по учительного, мистер Вентура, — сказал он просто, без всякого оттенка обиды в голосе. — И, кажется, неплохо справляюсь. Буквально сегодня меня повысили в должности.

Лесли хмуро усмехнулся.

— Да, я знаю. — Он безжалостно распек Герба за это повышение, не зная, радоваться ему или сердиться, что друг его дочери делает такие быстрые успехи.

— Надеюсь оправдать оказанное мне доверие, — продолжил Хэдриан подчеркнуто невозмутимо, без тени подобострастия или благодарности в голосе.

Лесли молча ждал. Это был один из его любимых приемов. Продлить молчание, предоставив говорить собеседнику. Но только этот собеседник не ловился на его удочку. Лесли понял это после минуты напряженного молчания. Мэрион ерзала в кресле, ей казалось, что она должна как-то вмешаться, но не знала как именно.

— Ваш переезд в Америку удивил меня, — начал снова Лесли. — У вас неплохо шли дела в Йорке. Вы были близки к тому, чтобы стать компаньоном в весьма уважаемой старой фирме. У вас был дом, но не было подруги. Почему так?

Мэрион вспыхнула от гнева.

— Ты опять заставил своих ищеек все разнюхать? — проговорила она свистящим голосом.

— Само собой разумеется, — бросил в ответ Лесли. — Ведь ты моя единственная дочь. А чего еще ты ждала, когда спокойно заявила мне, что встречаешься с каким-то незнакомым мне человеком?

— Я ждала, что ты порадуешься за меня. — Голос Мэрион слегка дрожал. — Разве ты не можешь быть просто рад за меня?

Лесли тяжело вздохнул.

— Конечно могу. Если только я буду уверен, что ты…

— Что я? — вскинулась она. — Что я встречаюсь с человеком «того сорта»? Скажи мне, папа, что такое «тот сорт»?

— Прежде всего, американец, — бросил он.

— Мне казалось, что вы итальянец, мистер Вентура? — осведомился Хэдриан, вмешавшись в перепалку отца с дочерью.

Лесли резко повернул голову.