Лёд
Шрифт:
— Так вот, все делается так, как сделал господин генерал! — убеждал гусара священник, его собеседник лишь накручивал за ухо длинный, напомаженный ус и закусывал губы, а поп, сгорбившись, елозил пальцем по широкой груди военного, вычерчивая таким образом тактические планы Похайской Кампании Мерзова. — Сначала гонишь кавалерией, потом подтягиваешь пехоту и инженеров, формируя фронт, выталкивая неприятеля на все более худшие и худшие позиции, пока ему не приходится отступить, и вот ты завоевал земли; в этом военное искусство и заключается!
— Это как же батюшка разбирается в военных тонкостях…! — защебетала дама.
— Тезис господина капитана, — заявил фон Азенхофф, угощая Кужменьцева чертовым нюхательным табаком, — насколько я понял, совершенно иной. Он совершенно не отрицает тактической нацеленности начинаний генерала. Но вот стратегия, сильно связанная с политикой — это уже дело совершенно другое. N'est ce pas? [330]
— Даже если бы Мерзов истек кровью в два раза сильнее, пускай даже всю армию в своем триумфе перебил, — забурчал капитан, — но при том уничтожая сухопутные силы Хирохито, но не позволяя им отступить в порядках, так то снова нет четкой победы, одни только договоры, перемирия, мирные и всякие другие договоры, что чернилами за столом достигнутые — следовательно, не правду на бумаге отражающие, а только пытаясь навязать всему миру эту бумажную фальшь.
330
Не так ли? (фр.)
— Они же сражались не под Льдом, — буркнул Модест Павлович и чихнул.
— Будьте здоровы, — поспешила сказать дама.
Фон Азенхофф лишь покачал головой, жалея старого юриста.
— А вы снова свое начинаете. Сколько же можно! Не могу себе представить, чтобы подобными мистическими глупостями позволили дурачить головы немцы или англичане Hochgeboren [331] .Или даже французы. Кто-нибудь, когда-нибудь видел Историю? Кто ее измерил, общупал, взвесил?
331
Здесь: голубых кровей (нем.)
— MonsieurБиттан не станет же отрицать, что люты помешали мировому порядку, — включился бледный вьюнош, с уцепившейся за его плечо скучающей девушкой.
— А если и стану отрицать, — взвился Азенхофф, — то как вы узнаете, что я ошибаюсь, а?
— По Дорогам Мамонтов…
— А разве кто-нибудь Дороги Мамонтов видел?
— Никто ведь не видел и правды, справедливости, народа и любви, — погрозил пальцем священник.
— Bien entendu! [332]
— Никто не видел скорости, времени и цвета. Никто не видел мысли.
— Ну почему же, — удивилась дама. — Я вижу цвет. — Вот, par exemple [333] ,платье у меня лавандовое.
— Вы не видите лавандового цвета, — авторитетно заявил батюшка. — Вы видите, будто бы ваше платье — лавандовое.
332
Разумеется! (фр.)
333
К примеру (фр.)
Дама не поняла. Она скорчила кислую мину, потом заигрывающее усмехнулась, но когда и это никакого впечатления не произвело, подняла глаза горе.
— Поставщица чая моей сестры, — начала она, словно только что перебили именно этот сюжет, — по матери китаянка, они ходят в эти свои кумирни и повторяют услышанные там старинные верования, взятые от разных монгольских и индийских волшебников и лам. Что вы скажете, messieurs,что у них издавна говорят о таких «энергетических жилах», опутавших земной шар от одного святого места до другого, и вот по этим-то жилам перетекают людские души; и вообще, по такой вот географии они мир делят и делили, еще до того, как кто-нибудь хотя бы словечко про Дороги Мамонтов произнес — ха, что вы на это скажете?
Я-оноподумало об одном из бесчисленных проектов доктора Теслы, идее промышленного использования энергии тьмечи, текущей по Дорогам Мамонтов. Быть может, следует подсунуть ему эту мифологическую тему? Он ведь и сам признавался, что ему не чужды спиритические или эзотерические опыты. Несколько дней его заняли бы поиски карт, связанных со здешними религиями, и обдумывание строительства теслектрической силовой станции в священном месте ламаизма или индуизма.
— Что бы там не говорить, — вмешался Пьер Шоча, — но есть какая-то притягательная сила в Дорогах Мамонтов. Хотя, никто их и не видел, — тут иронично поклонился фон Азенхоффу.. — Мои знакомые, предпочитающие более рафинированные удовольствия…
— Опиумисты, — театральным шепотом сообщила дама гусару.
— Мои знакомые, — продолжил Шоча, — попробовали печально знаменитый черный наркотик, и раз, и другой…
— Вы рассказывали, что такие пропадают бесследно, — напомнил ему фон Азенхофф.
— Так вот, говорят, что одного такого, что попробовал недавно черный маковый сок, слуги обнаружили только после целого дня поисков, в неглиже, обессиленного, на земле, в нескольких кварталах от дома. А ведь он предупредил их, чтобы глаз с него не спускали. Наверняка блуждал там, словно сонный раб, бедняжка.
— Так разве мало чего удивительного люди в состоянии одурения вытворяют? — вздохнул священник. — Вместо того, чтобы Богу, сатанинской химии душу отдать предпочитают.
— Так что я хотел сказать: где его нашли — как раз на Дороге Мамонтов. Лежал, примороженный, кожа с ног и рук содрана, совершенно в бессознательном состоянии.
— Та, может, он, вдобавок, там еще и с лютом столкнулся.
— Ну, такого бы он не пережил.
— Господин полковник, — капитан подкрутил ус, взял даму под руку, — как-то раз имел такое вот столкновение с лютами…
Он продолжил рассказ, петушиным шагом и с выпяченной грудью ведя расфуфыренную даму; компания отправилась за ними, по направлению к главному вестибюлю и бальной зале, один только Азенхофф пристроился на софе под портретом мрачного предка Шульцев, чтобы задумчиво нюхать кружевной дамский платочек.
Подошло к креслу Кужменьцева, лакей подал огонь, пыхнуло табачным дымом. Адвокат вопросительно поднял бровь. Склонившись к его уху, передало ему содержание беседы с генерал-губернатором.
— Значит, вы достигли, чего намеревались, разве не так?