Лэд
Шрифт:
— Да, — согласился Мальчик, — наверное.
Он отправился в столовую, украдкой зачерпнул горсть кускового сахара и вышел на веранду. На газоне рядом с подъездной дорожкой растянулся на солнышке дремлющий Волчок.
По стриженой траве немедленно застучал хвост, так похожий на волчий. Как только Мальчик остановился на веранде и щелкнул пальцами, Волчок поднялся со своего мягкого местечка и двинулся к нему — мелко семеня лапами, вальяжно покачиваясь, полуприкрыв раскосые глаза и растянув в ухмылке губы.
— A-а, так ты знаешь, что у меня в кармане
Хотя Мальчик не подкрепил свою команду ни жестом, ни переменой интонации, собака остановилась как вкопанная в десяти футах от него.
— Сахар собакам вреден, — продолжал Мальчик. — От него у них портятся зубы и пищеварение. Разве тебе этого никто не говорил, а, Волчок?
Ухмылка молодого пса стала еще шире. Он прищурил глаза так, что они превратились в блестящие щелочки, и затоптался на месте, часто помахивая хвостом.
— Но нужно же собаке хоть какое-то утешение, раз ее не берут на выставку, — продолжал Мальчик. — Лови!
Еще не договорив, он одним стремительным движением вынул из кармана кусок сахара и бросил его в сторону Волчка. Как ни быстры были действия Мальчика, Волчок был быстрее. Взвившись высоко в воздух, собака поймала пролетающий над ней кубик сахара. Второй и третий кубики были пойманы так же ловко. Потом Мальчик достал из кармана четвертый и последний кусок. Спустившись по ступеням, левой рукой он закрыл Волчку глаза, а правой зашвырнул сахар в кустарник.
— Ищи! — скомандовал он и убрал ладонь с глаз питомца.
Волчок метнулся в одну сторону, в другую, остановился пару раз, чтобы принюхаться, потом стал кругам обходить газон, держа нос к земле. Не прошло и двух минут, как он вынырнул из кустов, невозмутимо дробя мощными челюстями сладкую добычу.
— И еще говорят, что ты не подходишь для выставки! — воскликнул Мальчик, теребя собачьи уши. — Эх, да я бы согласился два года не расти, лишь бы ты получил кубок! Ты заслуживаешь награды, это несомненно, вот если бы только эти судьи сообразили, что нужно изучать не только форму собачьей головы, но и то, что внутри нее!
Волчок уткнулся носом в сложенную лодочкой ладонь и заскулил. По интонации, с который были сказаны эти слова, он понял, что Мальчик несчастлив, и хотел помочь.
Мальчик вернулся в дом и застал родителей сидящими за обеденным столом. Собрав всю свою смелость, он спросил:
— Папа, а в Риджвуде будет класс «Новичок» для колли?
— О, ну да, — сказал Хозяин. — Наверное, будет. Он всегда бывает.
— А… а в этом классе дают кубки? — продолжал Мальчик с деланной беззаботностью.
— Разумеется, нет, — ответил Хозяин и ударился в воспоминания: — Хотя когда мы впервые выставляли Лэда, то записали его в класс «Новичок», и он выиграл там синюю ленту, после чего попал в класс «Победители». И в этом классе, как ты помнишь, он выиграл кубок. Так что можно сказать, что участие в классе «Новичок» принесло ему косвенным образом кубок.
— Понятно, — сказал Мальчик. Эта старинная история ничуть его не заинтересовала. Он очень быстро
Хозяин смотрел на сына в глубоком недоумении. Потом он запрокинул голову и громко захохотал. Мальчик покраснел и прикусил губу.
— Дорогой мой, — торопливо вмешалась Хозяйка, заметив расстройство сына. — Ты же не хочешь, чтобы Волчок проиграл всем этим псам, у которых нет и половины его ума или красоты! Это будет несправедливо по отношению к Волчку. Он ведь так умен, он тут же поймет, что происходит. Он почувствует, что проиграл. Это почти все собаки чувствуют. Нет, это будет несправедливо.
— Доктор Хоппер говорит, что среди специальных конкурсов есть класс «Дворняжка», — шутливо вставил Хозяин. — Ты можешь…
— Волчок не дворняжка! — горячо воскликнул Мальчик. — Он такой же чистопородный, как Брюс, или Лэд, или Серая Дымка, или Эталон из Саутпорта, или другие лучшие колли. В нем такая же хорошая кровь, как у них у всех. Его отец — Лэд, дедушка — Сквайр из Титтона, и…
— Прости, сынок, — вскинул руки Хозяин. Поймав взгляд жены, он понял, что сейчас не время для поддразнивания. — Я извиняюсь перед тобой и Волчком. Конечно же, он не дворняжка. Во всем царстве колли нет крови чище, чем у него, с обеих сторон. Но твоя мать права. Ты только выставишь его на посмешище, и тебе самому это не понравится. У него нет ни одного признака, который судьи не сочли бы безнадежно дефектным. Мы никогда не показывали на ярмарке неудачников. Ты же не хочешь, чтобы теперь эта традиция изменилась?
— У него больше ума, чем у любой другой собаки, за исключением Лэда! — мрачно заявил Мальчик. — Это же должно считаться.
— Должно, — утешала сына Хозяйка. — И я хотела бы, что это так и было. Если бы соревновались в уме, он выиграл бы.
— Мне противно смотреть, как гора кубков уходит собакам, которым не хватит соображения, чтобы съесть свой собственный ужин, — фыркнул Мальчик. — Я говорю не о Лэде или Брюсе, а о тех чистокровках, которых вырастили в питомнике и которые весь свой ум обменяли на экстерьер. Но ведь Волчок самый умный… самый лучший. И у него никогда не будет ни одного кубка, чтобы доказать это. Он…
Мальчик запнулся, махнул рукой и стал торопливо поглощать обед. Хозяин и Хозяйка молча переглянулись. Огорчение сына им было понятно — они тоже очень любили собак. Хозяйка протянула руку и ласково погладила Мальчика по плечу.
На следующее утро сразу после раннего завтрака Лэда и Брюса погрузили в салон автомобиля. Хозяйка, Хозяин и Мальчик тоже уселись, и началось двенадцатимильное путешествие в Риджвуд.
Волчок, оставленный охранять Усадьбу, проводил взглядом удаляющихся участников выставки. Когда автомобиль выехал за ворота, пес вздохнул, свернулся калачиком на коврике у крыльца, уткнулся носом в маленькие белоснежные лапы и приготовился провести день в одиночестве.