Леди Артур
Шрифт:
— Я сделала это! — завизжала Лукреция, прижала к груди блокнот и запрыгала на месте. — Сделала! Сделала!
Она раскинула руки в стороны и заключила меня в объятия. Даже подумалось, что придушит от радости.
Наконец, волшебница отпустила меня, отбежала от мишени и снова вытянула растопыренную ладонь в сторону мишени, прокричав заклинание.
Ничего.
— Но ведь получилось же, — растерянно пробормотала она, глядя на пальцы. — Не понимаю.
— Сопротивление воздуха, — вдруг произнёс Андрей и тут же пояснил: — Недостаточно разности потенциалов, чтобы осуществить пробой диэлектрика.
Лукреция зло поглядела на лейтенанта и приблизилась к чучелу бойца.
— Ланца дельсело!
С её руки сорвалась молния, заставив всех слепо моргать и слышать звон в ушах. Магесса хмыкнула и, гордо развернувшись, отошла от манекена.
Зато к броне подошёл я. В первую очередь меня интересовала палка, на которой висела импровизированная жертва. Оказалась, что она не пострадала. Почесав в затылке, я включил свой посох-шокер, а затем ткнул в доспех. Ожидаемо искрануло, а вот потом наступила полная неожиданность. Когда я начал убирать посох, то от кирасы вслед за штырьками приборчика потянулась, словно сопля, голубая ниточка заряда, а там, где касалась стали, размывалась оранжевым пятном. Есть безделушки в виде стеклянных плазменных шаров, их часто можно увидеть в сувенирных магазинах. Так вот, этот разряд выглядел точно так же, а когда я убрал шокер подальше, то ручеёк плазмы зазмеился, словно ему это не понравилось. Он натуральным образом задёргался, как уж на сковородке.
Не знаю, почему, но я вытянул руку. Жара не ощущалось, а когда пальцы оказались совсем близко от ручейка, тот перекинулся на ладонь как на промежуточную точку своего пути от шокера до кирасы.
— Щекотно, — прошептал я, глядя на пляшущее голубое пламя. Оно зачаровывало и притягивало взор, а отражаясь в полированной броне и глазах окружающих меня женщин, создавало поистине волшебное зрелище.
Вскоре шнур плазмы пробежал по моей руке от кисти до локтя и погас. Я снова потянулся навершием посоха к чучелу. Но разряд, обычный, белый, трескучий, проскочил от прибора к железу раньше положенного.
— Забавно, — снова пробормотал я, а потом выключил прибор и начал снимать доспех с палки.
— Юрий, — заговорила подошедшая Катарина, и я, вместо того чтобы глядеть ей в глаза, уставился на загорелые груди и болтающиеся между ними знак Небесной Пары и жетон наёмницы прогрессоров. — Ты что хочешь?
— Как что? На себя надеть. Без проб на живом человеке нельзя сказать, работает защита от молнии или нет.
— Я не позволю, — сурово произнесла Катарина и схватила меня за руку. — А вдруг ты погибнешь.
— Пока не попробую, не узнаю, — спокойно ответил я, ожидая, когда девушка отпустит меня: всё равно пытаться вырваться просто бесполезно.
Глава 27. Ключи силы. Часть 2
— Тогда это должен быть не ты, — произнесла Катарина, глядя мне в глаза.
— А кто? Я не хочу никого другого подвергать опасности, — прошептал я и дотронулся до щеки девушки.
Катарина опустила взгляд, а потом проговорила.
— Пусть это будет на совести Двуликой. Мы сделаем такие амулеты-цепочки для всех и будем надеяться, что богиня поможет нам.
Что-то меня терзали смутные сомнения, но спорить не стал, а то опять каторжанку отправят. После выразительного взгляда Андрей начал долго бурчать, что утро вечера мудренее, а глаза не казённые, но недовольные физиономии солдаток заставили его взять паяльник и ручную дрель. «Ну, какие вам ещё дырки запаять?!» — брякнул он напоследок и сел прямо под лампочкой. Герда сразу начал раздавать команды, и первыми притащили броню Клэр и Ребекки, потом уже остальных, причём для мушкетёрок нужно раньше, чем вспомогательных сил, чтоб защитить их строй от колдовской атаки.
Хотелось пошутить, но было не до юмора. Вместо этого я открыл оружейный ящик, в котором лежали сменные замки для ружей. Замки не простые, в них наши великие, так сказать, инженеры-конспираторы запрятали дублирующие приспособления в виде зажигания пороха с помощью пьезоэлемента. При нажатии на спусковой крючок помимо курка срабатывает ещё один скрытый механизм, ударяя по кристаллу кварца. Два электрода, выведенных прямиком в ствол, дают искру. С пироксилиновым порохом такое сложно провернуть, а вот с дымным — вполне реально. Главное, чтоб сам порох был качественный, ну, а наш, земной, гораздо лучше местного.
— Ты или оденься, или уйди, — пробурчал я, подняв глаза, так как подошедшая Катарина опять светила своей грудью. И что за нравы?! На Земле мужики не стесняются ходить с голым торсом, а здесь женщины. Впрочем, и дома в Раннем Возрождении был период, когда нравы были весьма закрепощённые.
Храмовница мельком глянула на угрюмую Клэр и сделала движение, от которого её груди аппетитно качнулись. Ну, за что мне такое наказание?! Ведь не время же для флирта!
— А это что? — игриво спросила девушка, эротично наклонившись над ящиком и проведя пальцем по запасному поршню к воздушке.
Я зажмурился и сосчитал до трёх. Секса не было почти неделю, и мысли постоянно возвращались к теме сисек.
— Это деталь. Но сейчас нам нужно попробовать волшебную вещь. Кстати, а где Урсула?
— Целительницу мучает, — улыбнулась Катарина и добавила: — Тётя Урсула женщина хоть и боевая, но уже в возрасте. То у неё спина ноет, то сердце что-то. Лекарша уже устала объяснять, что здоровья хватит на то, чтоб крепость в одиночку штурмовать, но Урсула как сядет, так и не заткнёшь. И всё это вперемешку с байками из жизни. То там шрам от десяти стрел в одну и ту же ранку, то тут потянула ногу, когда добивала какую-то трусливую падаль.
— Бабка в поликлинике, — улыбнулся я, а потом поглядел на прелести Катарины и сдался, уткнувшись лицом между упругих холмиков. Пальцы девушки ласково прошлись по моим волосам, и она начала меня медленно гладить, словно кошка, вылизывающая котёнка.
Но просто так стоять было некогда, и я, протянув руку, ухватился за рукоять пистолета, торчащего из-за пояса храмовницы, а когда положил на край ящика, достал отвёртку и начал откручивать винты на замочной доске, чтоб снять с пистолета и поставить другой. В отличие от мелкокалиберного и револьверного они взаимозаменяемы с мушкетными, так как конструктивно тяжёлый, так сказать, кавалерийский — фактически обрез ружья, к которому на рукояти прикрепили большое яблоко.