Леди Артур
Шрифт:
— А электричество?
— Да к аккумулятору подцепи! Заряда должно хватить.
Андрей пожал плечами и двинулся по пологому склону наверх, где стоял весь отряд.
Я тоже встал и направился к повозке. Вытащил из неё батарею, связку шнуров, привод для дисков, аптечку и паяльник. Из аптечки извлёк чистую повязку, бинты, скальпель и спирт. Жаль, наркоза не было. А потом сел на траву, прислонившись спиной к колесу телеги, и только потом спохватился, что оно может быть испачкано коровьим дерьмом и обычной грязью, но было уже поздно. Испачкался, значит, испачкался.
Рядом с кряхтением
— И всё-таки ты дебил, — протянул он, потянувшись за шнурами и ножиком. — Чего ты добиваешься?
— Тебе не понять, — ответил я, неспешно сорвал колышущуюся на лёгком ветерке травинку и сунул её в рот. Лейтенант замер с ножиком и надрезанной оплёткой шнура в руках, поглядел на меня и едва заметно шевельнул губами, словно хотел что-то сказать, но передумал. А потом вернулся к своему занятию. Дорезав и скрепив, прицепил крокодильчики от паяльника к аккумулятору: один — на сам паяльник, другой — на конец оловянной проволоки, совсем как на сварочном аппарате. Получалось, что как только он коснётся металла прибором, специальная насадка быстро раскалится, расплавляя олово.
Запахло канифолью. Потянулась тонкая струйка дыма. Во время работы лейтенант щурился и морщился, придирчиво осматривая результат своего труда. Через пять минут он дунул и замотал место пайки изолентой. Настала моя очередь.
Я наклонил голову и прижал пальцами волосы, чтоб не мешали.
Андрей сел рядом, нацепил на себя одноразовые перчатки и, открыв флакон со спиртом, смочил ватку, а потом достал скальпель.
Острие вошло в кожу, и пришлось собрать всю волю в кулак, чтоб не дёрнуться. Перед глазами поплыли круги, а пальцы свободной руки до боли стиснулись на штанине. По спине потекла кровь.
— Ш-ш-ш-ш, — прошипел лейтенант, резанув кожу над вторым разъёмом.
У меня помимо воли сорвалось тихое ругательство на великом и могучем, да к тому же родном.
— Сейчас заглушки открою, — прошептал Андрей, достав из аптечки пинцет. Ощущение было, словно вскрывают недозревший фурункул. От боли я несколько раз дёрнул ногами, а из глаз потекли слёзы.
И лишь когда голос в голове начал отчёт, облегчённо выдохнул.
«Подключено внешнее устройство».
— Система! — вслух выкрикнул я. — Сохранить информацию с дисков!
Перед глазами возникли многочисленные меню названиями файлов и полоской статуса их копирования. «Подключён внешний источник питания. Выйти из энергосберегающего режима?»
Я не успел ответить, как система зашептала новые слова. «Анализ! Анализ! Анализ! Внимание! Обнаружена попытка подключения к нервной системе. Запущен фоновый эвристический анализ областей контакта с нейронной сетью и характер контакта».
Перед глазами всё поплыло, так как система начала усиленно не только жрать внешнее электричество, но и высасывать из крови глюкозу для каталитического генератора. Ощущения — как после изнуряющего марш-броска, когда, вроде бы, в сознании, но даже толком не понимаешь, где находишься, а мысли вялые-вялые, простые-простые, как три копейки. Разве что ноги не болят.
Вскоре по коже прокатилась волна жжения, так как система повторно калибровала свои датчики, вызывая у меня болевые ощущения. Я даже не сразу сообразил, что передо мной возникло лицо Катарины, и девушка тормошила меня.
— Не оборви провода! Мозги ему спалишь! — закричал лейтенант.
— Что за ритуал ты проводишь?! — заорала храмовница в ответ на моего друга. Она пододвинулась ближе, обхватила мою голову руками и прижала к своей груди.
— Провода, блин! — снова повысил голос Андрей. Я услышал, как он клацнул крышкой привода, и в том зашуршал новый диск. Перед глазами снова побежали строки и полоски с процентами.
«Устанавливаю драйверы и файлы интерактивных инструкций», — прошептала система, а я уже не мог держаться, и, если бы не Катарина, рухнул бы на бок.
— Прекращай ритуал, или я тебя прирежу! — донёсся, словно сквозь стенку, возглас девушки, а потом храмовницу толкнули.
— Слушай, что говорит Андрэй. Нельзя сейчас останавливаться.
Эго уже Лукреция.
— Я его убью! — начинала съезжать с катушек Катарина, а вскоре к ним присоединилась и Урсула.
Мечница витиевато материлась, и вскоре послышались хрипы, словно кому-то передавили горло.
— Да отпусти ты его! — закричала тётя Урсула и снова громко выругалась.
«Калибровка. Калибровка, — шелестел голос системы на фоне криков. Он был тихим, но очень отчётливо слышным. — Калибровка».
Что-то произошло, и я всё же упал.
— Юрий. Юрий.
Повторяя моё имя, Катарина начала тормошить меня, и одновременно с этим я услышал кашель, наверняка принадлежавший моему товарищу. Ему ещё повезло, что взбесившаяся львица не вырвала ему кадык или не сломала шею. Сил у меня хватило только на то, чтоб простонать и поморщиться.
— Живой. Живой, — прошептала Катарина, и я ощутил её прикосновение к своей щеке. Точнее говоря, она меня просто прижала к себе, как котёнка, и начала раскачиваться. «Установка и калибровка завершены», — прошептала система, и я выдохнул, так как круги перед глазами, не относящиеся к окнам меню программ, начали проходить. Неудивительно, что систему перестали ставить новичкам. И поговаривали, что не зашитые в тела образцы хотят совсем списать. Она сырая, как кусок какахи. Её ещё лет десять нужно доводить до ума, и зачем решили без окончательных тестов вводить в эксплуатацию? Перед западом выпендриваются, пытаясь показать техническое превосходство? Ладно, жив, и то хорошо.
— Андрей, — шевельнув непослушными губами, позвал я, почувствовав помимо слабости сильный голод, что неудивительно: система прикончила почти все углеводы в крови и изрядную долю кислорода, будто ей заряда подсоединённого аккумулятора мало или она тоже изголодалась.
— Здесь, — угрюмо отозвался товарищ.
Я сделал вдох и снова заговорил.
— Есть пробитие.
Андрюха сдавленно хохотнул, а я продолжил:
— Достань станок с ЧПУ. Я сейчас оклемаюсь и начну амулеты для иммунитета делать.