Леди-детектив Лавдей Брук

Пиркис Кэтрин Луиза

— Ах, бедный Капитан! Роскошная собака! Хорошо, теперь, о чем мы? Где мы остановились? Ах, помню, это были странные звуки речи, которые беспокоили меня в ту ночь. Вы были тогда здесь? Ах, нет! Помню. Я весь день пытался сопоставить собачий визг от боли с человеческим стоном, и не мог этого сделать. Идея преследовала меня — следовала за мной, куда бы я ни пошел. Если они оба элементарные звуки, у них должно быть что-то общее, но связь между ними я не мог найти. Тогда мне пришло в голову, что хорошо воспитанная, хорошо обученная собака, как мой Капитан

в конюшне, в момент смерти, тоже закричит. Разве не будет что-то человеческого в его предсмертном крике? Это стоит попробовать. Если бы я мог передать в своем трактате установленный факт по этому вопросу, это стоило бы жизни дюжины собак. Поэтому я вышел в лунный свет — ах, но ты все знаешь об этом — теперь, не так ли?

— Да. Бедный Капитан! Он визжал или стонал?

— Он издал один громкий, длинный, отвратительный визг, как если был обычным псом. Я мог бы просто отпустить его. Но обнаружил, что другой зверь открывает окно и шпионит за мной, говоря своим треснувшим старым голосом: «Мастер, что ты делаешь здесь в это время ночи?»

Снова он откинулся на спинку стула, бормоча бессвязно с полузакрытыми глазами.

Лавдей позволила ему забыться на минуту или около того. У нее был еще вопрос.

— А этот другой, он взвизгнул или застонал, когда вы нанесли ему удар?

— Старый Сэнди, скотина? Он упал назад. Ах, вспомнил, вы сказали, что хотели бы увидеть молоток, который остановил его лепечущий старый язык — сейчас, не так ли?

Мистер Крейвен неуверенно поднялся со стула, и, казалось, потянулся своими длинными конечностями через всю комнату к шкафу в дальнем конце. Открыв выдвижной ящик в этом шкафу, он вытащил из под нескольких экземпляров пластов и окаменелостей огромный геологический молоток.

Некоторое время он размахивал им над головой, потом остановился, приложив палец к губам.

— Тише, у нас есть глупцы, которые могут подглядывать за нами, если мы об этом не позаботимся.

И к ужасу Лавдей, он внезапно подошел к двери, повернул ключ в замке, вытащил его и положил в карман.

Она посмотрела на часы. Стрелки указывали на половину седьмого. Если Гриффитс получил ее записку вовремя, он должен быть здесь. Она могла только молиться, чтобы так и было.

— Свет слишком ярок для моих глаз, — сказала она, встав со стула, подняла зеленую лампу и поставила ее на стол, который стоял у окна.

— Нет, нет, так нельзя, — сказал мистер Крейвен. — Все увидят, что мы здесь делаем.

Говоря это, он подошел к окну и переставил лампу оттуда на каминную полку.

Лавдей могла только надеяться, что за эти несколько секунд лампу, стоящую на окне, увидели снаружи.

Старик подозвал к себе Лавдей и осмотрел свое смертоносное оружие.

— Ну-ка, повернитесь и смотрите, вот так надвигается катастрофа.

Он провел молотком в дюйме от ее лба.

Она увернулась.

— Ха-ха, — он рассмеялся резко и неестественно, и теперь в его глазах плясало безумие. — Я вас испугал? Интересно, какой звук вы могли бы издать, если бы я чуть-чуть прикоснулся

к вам? — Здесь старик слегка коснулся ее лба молотком.

— Элементарно, конечно, было бы, и…

Лавдей с трудом сдержала нервный крик. Пока она заперта с этим сумасшедшим, ее единственным шансом остается тянуть время до прихода детективов.

— Подождите, — сказала она, стараясь отвлечь его внимание. — Вы еще не рассказали мне, какой звук издал Сэнди, падая. Если вы дадите мне ручку и чернила, я напишу полный отчет обо всем этом, и вы сможете включить его впоследствии в ваш трактат.

На какое-то мгновение на лице старика появилось выражение настоящего удовольствия, потом исчезло.

— Эта скотина упала без звука. Все было напрасно, вся эта ночная работа. Но не совсем даром. Нет, я не возражаю против того, чтобы все сделать снова и снова, чтобы испытать дикий трепет радости в моем сердце, который у меня был, когда я смотрел на мертвое лицо этого старика и наконец, почувствовал себя свободным! Наконец-то! — взволнованно прозвучал его голос, и он снова покрутил молотком.

— На мгновение я снова стал молодым. Влез в его комнату, луна сияла в окне, а я вспомнил о своих старых студенческих днях, о том, как мы студентами забавлялись в Пембруке, и перевернул в доме все…

Старик резко остановился и сделал шаг к Лавдей.

— Больше всего жаль, — сказал он, внезапно понизив свой высокий возбужденный тон до низкого тона жалкого человека, — что старик упал беззвучно.

Здесь мистер Крейвен приблизился еще на один шаг.

— Интересно, — сказал он, затем снова прервался и подошел вплотную к Лавдей.

— Мне только этот момент пришелся по душе, — сказал он, приблизив губы к уху Лавдей, — а, правда ли, что женщина в смертельной агонии была бы гораздо более склонна к высказыванию элементарного звука, чем мужчина.

Он поднял свой молот, и Лавдей подбежала к окну и была подхвачена снаружи тремя сильными парами рук.

* * *

— Мне казалось, что это мое последнее дело — никогда раньше я не спасалась бегством! — сказала Лавдей, когда стояла, разговаривая с мистером Гриффитсом на платформе Гренфелла, ожидая поезда, который отвезет ее обратно в Лондон. — Кажется странным, что никто прежде не сомневался в здравомыслии старого джентльмена, полагаю, наверное, люди так привыкли к тому, что он эксцентричен, что не заметили, как это перешло в безумие. Его хитрость, очевидно, помогла остаться ему вне подозрений на следствии.

— Возможно, — задумчиво сказал Гриффитс, — что он совершенно не заметил, как пересек очень тонкую грань, отделяющую эксцентричность от безумия вплоть до убийства. Волнение, связанное с раскрытием преступления, может и свести его с ума. Теперь, мисс Брук, у нас ровно десять минут, прежде чем ваш поезд подойдет. Я был бы очень вам признателен, если бы вы объяснили мне кое-что, это представляет для меня профессиональный интерес.

— С удовольствием. Задавайте вопросы по порядку, и я отвечу.