Леди-детектив Лавдей Брук
Шрифт:
Мистер Гриффитс был высоким, худощавым мужчиной с седыми волосами, так коротко подстриженными, что они стояли дыбом, и это вызывало несколько комичное несоответствие с меланхоличным выражением лица.
— Все должно пройти гладко в Тройт Хилле. Мистер Крейвен недостаточно богат, чтобы позволить себе роскошь иметь семейного адвоката, поэтому время от времени пользуется услугами господ Уэллса и Сугдена, местных адвокатов, которые, как это случается, многим обязаны мне. Именно через них я узнал, что мистер Крейвен ищет помощницу. Я сразу же предложил вас, заявив, что вы моя подруга, женщина в бедственном положении, которая с удовольствием возьмет на себя эту миссию за крошечную сумму в одну гинею в месяц, с проживанием. Старый джентльмен тут же ухватился за это предложение и очень хотел, чтобы вы
Лавдей понравился план, который мистер Гриффитс набросал для нее, затем она задала несколько вопросов.
— Скажите мне, почему в первую очередь вы подозреваете молодого мистера Крейвена в преступлении?
— Из-за их взаимоотношений с Сэнди и ужасной сцены, которая произошла между ними всего за день до убийства, — быстро ответил Гриффитс. — Ничего этого, однако, не было выявлено на следствии, и взаимоотношения Сэнди со всей семьей Крейвен остались тайной. Впоследствии я многое узнал о личной жизни мистера Гарри Крейвена и, между прочим, узнал, что в ночь убийства он покинул дом вскоре после десяти часов, и никто, как мне удалось установить, не знал, когда он вернулся. Теперь я должен обратить ваше внимание, мисс Брук, на то, что на следствии были предъявлены медицинские доказательства того, что убийство было совершено между десятью и одиннадцатью часами ночи.
— Вы предполагаете, что убийство было запланировано этим молодым человеком?
— Полагаю, он бродил по территории, пока Сэнди не заперся на ночь, а затем вызвал его каким-то внешним шумом, и, когда старик выглянул выяснить причину этого, нанес ему удар дубинкой или палкой, что вызвало его смерть.
— Хладнокровное преступление для девятнадцатилетнего мальчика, вы не находите?
— Да. Гарри симпатичный, молоденький джентльмен, с мягкими манерами, но, по моим сведениям, он порочен. Теперь перейдем к другому вопросу, если принять во внимание все факты и внезапность его болезни, думаю, вы признаете, что она подозрительна и обоснованно вызывает предположение, что это с его стороны попытка уклониться от следствия.
— Кто его лечит?
— Доктор по имени Уотерс. Врач редко практикующий, по моим сведениям. Но без сомнения, он почувствовал свою значимость, будучи вызванным в Тройт Хилл. У них, кажется, нет семейного врача. Миссис Крейвен, с ее миссионерским опытом, сама является почти врачом и, если нет серьезных случаев, обходится своими силами.
— Я полагаю, его свидетельство о болезни было в порядке?
— Несомненно. И, словно чтобы подчеркнуть серьезность дела, миссис Крейвен сказала слугам, что если кто-нибудь из них боится заразиться, то может сразу же отправляться по домам. Некоторые горничные, я полагаю, воспользовались ее разрешением и упаковали вещи. Мисс Крейвен, деликатная девушка, была отослана со служанкой к друзьям в Ньюкасл, а миссис Крейвен изолировалась со своим пациентом в заброшенном крыле дома.
— Кто-нибудь узнавал, приехала ли мисс Крейвен в пункт назначения в Ньюкасле?
Гриффитс задумался.
— Не вижу необходимости узнавать такие подробности. Я не совсем понимаю вас. Что вы имеете в виду?
— О ничего. Не думаю, что это имеет большое значение, но возможно, может пригодиться. — Мисс Брук замолчала на мгновение, а затем добавила. — Теперь расскажите мне немного о дворецком, мужчине, чья зарплата была сокращена из-за увеличения жалования Сэнди.
— Старый Джон Хейлз? Он вполне достойный, почтенный человек, служил дворецким в течение пяти или шести лет у брата мистера Крейвена, когда тот был хозяином Тройт Хилла, а затем взял на себя эти обязанности и у мистера Крейвена. На его счет нет оснований для подозрений. Восклицания Хейлза, когда он услышал об убийстве, вполне достаточно, чтобы считать его невиновным человеком: «Старый идиот. Я не пророню по нему и слезинки, работая целый месяц без выходных.»
— Считаю, мисс Брук, виновный не посмеет сказать это.
— Думаете, нет?
Гриффитс уставился на нее. Он был немного разочарован в ней, может ее дар слегка преувеличен, если она не может увидеть такую очевидную вещь.
Вслух он сказал, несколько резко.
— Ну, я не одинок в своих мыслях. Никто не сказал еще ни одного плохого слова против Хейлза, а если бы и сделали это, то не сомневаюсь,
— Полагаю, сейчас дело Сэнди отправлено в суд?
— Да. Он пройдет после дознания, когда все возможные доказательства будут собраны.
— На следствии было заявлено, что на земле следы ног нигде не обнаружили?
— Долгая засуха, которая у нас была, исключает возможность обнаружения следов, не говоря уже о том, что домик Сэнди окружен гравием, вокруг него нет клумб и травяных бордюров. Послушайте, мисс Брук, не тратьте время на домик и его окрестности. Каждый факт по этому вопросу был снова и снова перепроверен мною и моим начальником. Мы хотим, чтобы вы пошли в дом и сосредоточили внимание на комнате больного Гарри и узнали, что там происходит. Что он делал вне дома в ночь на шестое. Хотя не сомневаюсь, что смогу это выяснить сам. Итак, мисс Брук, вы задали мне вопросы, на которые я ответил настолько полно, насколько это было в моих силах. А теперь ответьте на один вопрос, так же честно, как ответил на ваши? У вас были самые подробные сведения о состоянии комнаты Сэнди, когда полиция вошла в нее утром после убийства. Без сомнения, в настоящий момент вы можете все это представить в своем воображении — кровать на боку, часы верх тормашками, постельное белье в дымоходе, маленькие вазы и украшения, выстроены прямой линией по направлению к двери.
Лавдей кивнула.
— Очень хорошо. Теперь будьте любезны сказать, о чем говорит эта сцена, что приходит на ум, прежде всего?
— Она напоминает комнату непопулярного первокурсника Оксфорда после набега на нее молодежи, — быстро ответила Лавдей.
Мистер Гриффитс потер руки.
— Совершенно верно! — воскликнул он. — В конце концов, я вижу, что мы едины в этом вопросе, несмотря на несущественные разногласия, касающиеся мелочей. Подобно инженерам, которые прокладывают туннель с разных сторон в Альпах, мы тоже встретимся в одной точке и пожмем друг другу руки. Кстати, я договорился о ежедневном общении между нами через мальчика — почтальона, который забирает письма из Тройт Хилла. Он заслуживает доверия, и любое письмо, которое вы ему дадите, попадет в мои руки в течение часа.
Было около трех часов дня, когда Лавдей проезжала через ворота парка Тройт Хилла, мимо дома, где старый Сэнди встретил свою смерть. Это был довольно маленький домик, покрытый виргинской лианой и дикой жимолостью, и ничто внешне не напоминало о произошедшей трагедии.
Парк и угодья поместья были обширны, а сам дом представлял собой внушительное красное кирпичное строение, построенное, возможно, в то время, когда голландский вкус Вильяма стал популярным в стране. Фасад дома имел несколько заброшенный вид, его восемь центральных окон зияли, как пустые глазницы. Ни на одном окне не было занавесок за исключением двух окон спален в конце северного крыла, где, возможно, находились больной и его мать, и двух окон в конце первого этажа южного крыла, где располагался господин Крейвен. Крылья здания были огромны, и легко понять, что в крайнем конце одного крыла пациент с лихорадкой полностью изолирован от остальной части дома, как и в конце другого г-н Крэйвен обеспечил себе спокойствие и свободу, которые, без сомнения, были необходимы для его филологических исследований.
Как на доме, так и на неухоженных землях лежала печать недостатка денег у хозяина этого места. Терраса, вокруг дома, на которую выходили все окна первого этажа, была ужасно запущена: ни дверных проемов, ни оконных рам, ни балкона давно не касалась рука маляра. Дом казалось, напрасно громко взывал к хозяину: «Пожалей меня! Я видел лучшие дни». Можно только вообразить, каким прекрасным орнаментом было расписано крыльцо из красного кирпича на входе в старый дом.
Дворецкий Джон Хейлз, высокий, крепко сложенный человек с румянцем и замкнутым выражением лица встретил мисс Лавдей, взвалил багаж на плечо и сказал, что покажет ее комнату. Было легко понять, почему между ним и старым Сэнди происходило много острых столкновений. Он отнесся к Лавдей легко, по-приятельски, очевидно, считая, что ассистентка займет почти такое же место, как гувернантка для детей, то есть немного ниже горничной хозяйки дома и немного выше простой горничной.