Леди Гамильтон и Адмирал Нельсон. Полжизни за любовь
Шрифт:
— Я действовал по распоряжению короля.
Видимо, в тот момент Нельсон понял, что король вел двойную игру, надеясь его руками убрать всех своих противников. Почему бы не остановиться и не уплыть к остальному флоту, высадив Гамильтонов где-нибудь в безопасном месте? Но адмирал решил вершить собственный суд.
На следующее утро он вдруг сообщил Руффо, что не станет препятствовать выполнению условия перемирия. Поверившие гарнизоны согласились сложить оружие и выйти, с тем чтобы сесть на французские корабли и удалиться восвояси в Тулон, как было договорено. Но Нельсон вовсе не собирался спокойно наблюдать за отплытием ненавистных французов:
Адмирал не нарушал условий перемирия, подписанного кардиналом Руффо, он просто считал себя не обязанным его соблюдать!
Через несколько дней Нельсон сумел добраться и до адмирала Карачьолло, который предпочел не отправляться с королем на Сицилию, а спасать свою шкуру иначе. Бывшего адмирала поймали в окрестностяхгорода и судили как предателя, приговорив к пожизненному заключению.
Что нашло на Нельсона, неизвестно, но тот категорически не согласился с приговором (какое ему дело до разборок неаполитанцев между собой?) и потребовал казни, причем казни вопреки всем правилам. Даже будучи изменником, адмирал имел право на расстрел, но Нельсон распорядился повесить.
Карачьолло повесили на рее английского фрегата «Минерва», а труп потом просто выбросили в море!
Неаполь содрогнулся: герой Нила показал себя настоящим палачом. Все, кто был обвинен в пособничестве французам, приговаривались к эшафоту, те, кто просто терпел, — к изгнанию, тюрьме и конфискации имущества. Лилась кровь, болтались вздернутые трупы, стоял крик и женский плач. Безжалостная рука английского адмирала оказалась куда более жестокой, чем даже мародеры-французы.
Но это не конец для несчастного города.
Проведя первую волну репрессий, Нельсон вернулся в Палермо и привез оттуда короля. Фердинанд был счастлив видеть королевское знамя над дворцом. В тот момент он даже забыл свою ненависть к леди Гамильтон. Рассказывали, что, когда на флагманском корабле английской эскадры адмирал Нельсон давал торжественный обед в честь вернувшегося монарха (Гамильтоны, как и сам Нельсон, не рисковали сходить на берег, и правильно делали), неподалеку от корабля г вдруг всплыл… труп казненного Карачьолло! Пришедший в ужас король якобы приказал выловить и похоронить. Если это и было сделано, то тайно, могила адмирала Карачьолло неизвестна.
Неаполь зря приветствовал возвращение короля, считая его окончанием террора английского адмирала. Фердинанд показал, что Нельсон по сравнению с ним просто мальчишка с перочинным ножичком.
В Неаполитанском королевстве начался настоящий террор безо всяких игрушек. Фердинанд не мог простить соотечественникам холодную зиму в Палермо и пропущенный охотничий сезон. Неаполь захлебнулся в крови!
Но, расправившись с подданными и почти опустошив Неаполь (кого не казнили, тот сам бежал), Фердинанд не рискнул оставаться в полупустом городе и вернулся в Палермо вместе с Нельсоном и Гамильтонами.
Европу произошедшее повергло в ужас! И осуждали не только и не столько короля Фердинанда, сколько прославленного боевого адмирала, превратившегося в настоящего палача, коварно нарушившего перемирие, заключенное под гарантию королевского слова, к тому же расправившегося с Карачьолло, исходя из собственных пожеланий вопреки решению суда. А уж леди Гамильтон вообще
Но это оказалось не все. В Лондоне наконец задумались, откуда вообще взялась супруга лорда Гамильтона и не слишком ли эта бывшая жрица любви стала влиять на мировую политику? Куда смотрит лорд Гамильтон? Почему не слышно английского посла? Конечно, Королевство Обеих Сицилии не Франция или Испания, а Неаполь не Мадрид или Стокгольм, но все же.
Пока англичане думали, что делать с непокорным адмиралом и послом, неспособным урезонить собственную супругу, Нельсон и Эмма получали самые разные награды. Королевская чета Неаполя впервые за несколько месяцев пришла к согласию и щедро наградила адмирала и супругу посла за содействие. Эмма была объявлена представительницей королевы и ее ближайшей советницей.
Могла ли четырнадцатилетняя, пусть и очень красивая девчонка, уезжая из Хавардена, мечтать, что станет приятельницей королевы, ее помощницей и исполнительницей множества поручений? Поверившая и свою полезность, даже необходимость, в доверие короле вы, в свою исключительность и незаменимость, Эмма не замечала, что Мария-Шарлотта просто использует ее уже много лет. Сначала как источник сведений о политике Англии через посла, а потом для давления на Нельсона. Если бы кто ю сказал об ном Эмме, леди Гамильтон возразила бы:
— Нет, нет, это я без конца помогаю и подсказываю королеве! Мария-Шарлотта без меня ни шагу.
При этом она едва ли смогла бы толком объяснить, какие именно подсказки своей советчицы выполнила королева. Разве что решилась бежать через подземный ход, да и то потому, что иного выхода не было. Леди Гамильтон не желала замечать, что ее просто использовали на каждом шагу. Позже, когда судьба самой королевы уже будет определена, а Эмма станет серьезно нуждаться в помощи, Мария-Шарлотта, забыв о своих заверениях в вечной любви и дружбе, вместо помощи обойдется пожеланием поскорей преодолеть трудности. И все, прислуге в ранге жены посла достаточно, тем более к тому времени посол будет бывшим, как и супруга.
Но благодарность и знаки отличия Нельсон и Эмма получили не только от короля Неаполя. Их наградил Мальтийским крестом российский император Павел I, бывший Великим магистром Мальтийского ордена. Наградил сначала Нельсона, но тот сумел добиться такого же и для своей боевой подруги. Теперь она стала «рыцарем»! Вместе с обожаемым Нельсоном! О… какое счастье быть настоящей боевой подругой прославленного человека!.. Восторг, восторг и еще раз восторг!
Эмма и Нельсон сияли, лорд Гамильтон страдал. Нет, он не ревновал и не переживал, Уильяму было все равно, но он просто неимоверно устал. Хотелось забиться в норку и не высовывать нос. Несчастного лорда отлучили от всего: он больше не мог спокойно читать любимые книги, не мог изучать вулкан (на Сицилии Этна, но она далеко, и никто не брался сопровождать туда едва живого посла), не мог заниматься коллекциями, ничего не мог. Жена постоянно с Нельсоном, Гамильтон молил Бога, чтобы ей не пришло в голову спасать еще кого-то из королев, чтобы не пришлось тащиться невесть куда… Он болел и тихо угасал.