Леди Маллоу
Шрифт:
Уже прошел год, как умер отец и были предприняты шаги, имевшие целью в соответствии с законом объявить Блейна также умершим. И все для того, чтобы этот чересчур правильный, холодный, честолюбивый человек по имени Амброс Маллоу, который не опозорит, но и не прославит фамилию, мог унаследовать титул и усадьбу.
Леди Мальвина в силу разнообразных причин упорно отказывалась верить в подобную возможность.
И вот теперь' — будто в ответ на ее молитвы — перед ней стоял красивый чернобровый незнакомец.
Он появился как нельзя кстати, и леди Мальвина без колебаний признала его.
— Блейн! — вскричала она. — Дорогой мой
Позднее, конечно, были бесконечные вопросы» поскольку попечители наследства — надутый и невыносимо бестолковый Джордж Третьюи и Мартин Лонг — потребовали доказательства, что этот словно свалившийся с неба человек — действительно Блейн Маллоу. Торжественно предъявленного небольшого шрама пониже левого уха, полученного в результате падения с лошади, оказалось недостаточно. Подобная отметка, заявили они сурово, может быть у кого угодно. Настораживали необъяснимые провалы в памяти претендента на наследство. Он забыл весьма важные вещи и помнил всякие пустяки.
Несколько докторов, собравшихся на консилиум, признали, что падение с лошади сопровождалось контузией средней тяжести, а это могло при определенных условиях послужить причиной потери памяти. Но то была какая-то чудная амнезия, перемежавшаяся вспышками отчетливых воспоминаний. Он смог, например, по предъявленному ему плану усадьбы подробно описать все помещения главного здания, вплоть до самого чердака, но позднее на суде не вспомнил эпизод с пребыванием взаперти в комнате, где якобы обитали призраки — ужасное испытание для любого ребенка. Он назвал своих школьных учителей и нескольких соучеников, рассказал о поездке на море и о некоторых ее участниках, уверенно узнал старую служанку. Однако эта почтенная дама была уже так стара, что сама страдала от потери памяти, и ее показания не имели никакой ценности.
По мнению попечителей, наследство было слишком большим, чтобы принимать скоропалительное решение. Они полагали, что следовало передать дело в суд для рассмотрения в законном порядке, послать опытных специалистов в Вест-Индию — оттуда главным образом исходило требование на наследование — с целью обнаружения там необходимых доказательств. Чтобы закрепить право наследования за Тайтусом, нужно было получить подтверждение брака с Амалией.
На все это требовалась уйма времени, и леди Мальвина буквально выхолила из себя от нетерпения. Почему, спрашивала она, им нельзя вселиться уже сейчас в усадьбу Маллоу и жить в нормальных условиях? Ведь с ней сын и внук. Ее слов должно быть достаточно. Кроме того, налицо неопровержимое доказательство — необычайное сходство мальчика с портретом Блейна в том же возрасте.
Нет, больших сомнений в окончательном исходе судебного разбирательства не было, тем более что истец держался прямо-таки с дерзкой самоуверенностью. Как выяснилось, бракосочетание с Амалией состоялось в скромной церкви Тринидада. Обряд совершил почтенный англиканский миссионер. Этот факт подтвердился соответствующими документами. Амалия была дочерью капитана дальнего плавания и молодой испанской женщины с острова Тенерифе. Конечно, леди Мальвина желала бы своему сыну другую жену, но и Амалия была довольно привлекательна и старалась — по крайней мере пока — усвоить манеры добропорядочной английской домохозяйки и снискать расположение свекрови. И, разумеется, ее наивысшим достижением считалось то, что она произвела на свет следующего наследника усадьбы Маллоу — этого Мальчика, как две капли воды похожего на своего отца и носящего имя дедушки. Это обстоятельство делало право истца на наследство неоспоримым.
И вот, вглядываясь через щелку между гардинами в ночную темноту, леди Мальвина распознала высокую фигуру мужчины, которого она несколько последних месяцев называла своим сыном. От волнения у нее сильно забилось сердце, и она, с трудом переводя дыхание, поспешила позвонить прислуге. Появившейся Полли она торопливо приказала:
— Передай лорду Маллоу, что я хочу его видеть.
Затем уселась на кушетку в жарко натопленной гостиной и стала ждать.
Прошло совсем немного времени, дверь распахнулась, и молодой человек вошел в комнату.
— Ну что ж, мама, благодаря вам мы выиграли.
Он остановился возле камина, высокий, очень уверенный в себе и торжествующий. Если он не ее сын, мелькнуло у нее в голове, то ей очень бы хотелось иметь такого сына. В сравнении с ним все его сверстники выглядели вялыми и худосочными.
Леди Мальвина тоже чувствовала себя прекрасно. Ведь это была и ее победа. Теперь она могла вернуться в усадьбу Маллоу и в первый же подходящий момент попросить сына уплатить ее долги.
— Блейн, дорогой мой, я так счастлива. Не то чтобы я хоть на минуту усомнилась. Правда должна была восторжествовать.
— Ее можно вывернуть наизнанку. Мой кузен Амброс с радостью бы это сделал.
— Еще бы, с его изворотливым умом адвоката! Ты понимаешь, дорогой, что я чуть было не лишилась своего дома?
— Да, мы все прекрасно понимаем, чего вы чуть было не лишились, мама.
Насмешливый и значительный тон его низкого голоса заставил леди Мальвину высокомерно вздернуть голову.
— И ты тоже, сынок, мог потерять.
Закинув голову, Блейн захохотал, весело, от всей души. Она тоже засмеялась, сперва нехотя, так как не совсем доверяла ему, а потом, когда до нее в полной мере дошла комичность ситуации, ее хриплый голос уже перекрыл его бас.
— Над чем мы смеемся? — спросила она наконец.
— Над тем, что все наши разногласия улажены. Вы забыли, каким непослушным ребенком я был, и искренне рады видеть меня опять дома.
Леди Мальвина, сделавшись серьезной, молча кивнула, а затем спросила:
— Ты уже сообщил своей жене?
— Нет еще.
— Но ты должен поскорее успокоить ее. Она, вероятно, тревожится сильнее меня. Пригласи ее сюда, наверх. Мы отпразднуем. Вели Томкинсу поставить на лед шампанское. Мы можем угостить и Тайтуса; немного ему не повредит.
— Нисколько не повредит. Он разделит с нами радость. Ведь он тоже наследник.
— Да, — проговорила леди Мальвина с удовлетворением. — Наследник.
— Вы не допустите, чтобы еще и он убежал из дома, не так ли, мама?
— Постараюсь в меру своих сил. Хотя странствия пошли тебе, кажется, на пользу.
Склонив голову набок, она окинула сына внимательным взглядом. В черном сюртуке и в галстуке в полоску он выглядел просто потрясающе. Его внешний вид как бы исподволь наводил на мысль, что одежда, конечно, имеет важное значение, но куда важнее фигура, которую она облегает. Из-за него, вероятно, теряла голову не одна женщина. Интересно, теряла ли голову его жена? Определить, что происходило в душе этого замкнутого создания, было невозможно. Жаль, что она не была просто милой англичанкой, с которой можно непринужденно поболтать и проникнуться взаимной симпатией.