Леди-послушница
Шрифт:
Артур отскочил, краем глаза отметив при этом, что Генрих и его люди тоже вступили в схватку. С их стороны доносилась ругань, пронзительное лошадиное ржание и еще один звук, который Артур с ужасом узнал: звонкий металлический щелчок спущенной пружины арбалета. Громко и болезненно заржала лошадь, будто взвизгнула, потом еще щелчок и новый пронзительный вскрик. Проклятье, у саксов оказались при себе арбалеты, которые, в отличие от лука, стреляют и во время дождя. А арбалетный болт [90] – страшное оружие!
90
Болт –
Но рассуждать не оставалось времени, надо было позаботиться о себе. Ранее поверженный противник все же вставал, а рядом из леса выскочили еще двое с мечами – Артур во мраке это угадал по лязгу по металлу шеста, которым отчаянно отбивался. Он еще понял, что отточенное оружие в темноте куда лучше, ибо теперь ему приходилось только отмахиваться почти вслепую, вращая длинным шестом и не позволяя троим соперникам приблизиться. Попадая по щиту одного из саксов, он слышал грохот. Проклятье, они бы еще ментелет [91] в кустах спрятали!
91
Ментелет – защитное ограждение от лучников при штурме укреплений, своеобразный сбитый из досок или сплетенный щит, за которым могло укрываться несколько человек.
Артуру удалось оглушить одного из нападавших, но двое других оказались на редкость упорными. А сзади тоже слышались крики, лязг стали, ругань то на саксонском, то на нормандском. Ловкими ударами отбросив двоих нападавших, Артур кинулся туда, где сейчас сражался только один из воинов, какой-то коротышка, отбивавшийся сразу от нескольких врагов. И при этом ругался как черт, так что его вопли перекрывали даже грохот щитов. Артур успел сразить кого-то быстрым ударом, но тут же развернулся, чтобы отмахнуться от поспешивших за ним противников.
Странная получалась схватка, почти вслепую. Но Артуру помогало чутье, выработанное не в одном поединке. Ловкий и худощавый, он успел увернуться, когда почти рядом с гулом пронеслась саксонская секира, но все же локоть обожгло. В пылу схватки это показалось несущественным, да и некогда было думать.
А потом он вдруг понял, что может передохнуть. Никто на него не нападал. Но тут неожиданно прозвучал короткий резкий окрик, и саксы разом исчезли, а в зарослях раздались треск и топот. Услышав сзади чье-то тяжелое дыхание, Артур резко повернулся и едва успел увести шестом в сторону резкий выпад меча. В этот миг кто-то рядом закричал:
– Мессир, стойте! Это тот, кто помог нам.
Они стояли в темноте и переводили дыхание. Артур понял, что перед ним тот самый коротышка, а откуда-то сбоку приближается еще одна тень. Его привыкшие к мраку глаза различили слабо светлевшую рясу цистерцианца.
– Что все это значит? – тяжело дыша, вымолвил коротышка и отшвырнул обломки щита. – Кто эти люди?
– Веселые английские ребята, которым захотелось выслужиться, – так же задыхаясь, ответил Артур.
– А вы кто?
– Я тоже веселый английский парень, которому, однако, не по душе, когда дюжина здоровых парней нападают на мальчишку.
– Я не мальчишка!
– Я уже это понял.
И тут во мраке прозвучал металлический звук взводимой пружины арбалета. Почти не раздумывая, Артур приник к земле, а вот цистерцианец, наоборот, кинулся к принцу и обнял его, прикрыв собой. Тут же звякнул щелчок металлической дуги арбалета, и следом раздался болезненный вскрик.
– Отец Бенедикт! Ради всего святого!..
Но монах уже сползал, будто складывался, а Плантагенет еще пытался удержать того, кто прикрыл его собой.
Артур схватил его за руку и с криком «Бежим!» стал увлекать прочь. Они пронеслись по дороге, выскочили на открытое пространство возле самого аббатства и почти налетели на темный силуэт огромного коня, который с недовольным фырканьем отбежал в сторону.
Беглецы перевели дыхание.
– Это гнедой Лье, конь моего верного де Сабле. Его первым сразили из арбалета, а второй болт попал бы в меня, если бы я не успел поднять серого на дыбы. Конь заслонил меня собой, но потом рухнул и придавил меня, а храбрый Джозия дю Пассаж стал разить этих чертей, пока я высвобождал ногу. А когда поднялся, Джозия уже стонал, но еще отбивался, и я поспешил ему на выручку…
Он так и сыпал словами, но Артур, не очень хорошо знавший анжуйский диалект, понимал лишь половину. Однако догадался, что парень еще не отошел от схватки и таким образом пытается спустить напряжение.
Артур резко встряхнул его, почти не замечая, как в левой руке стрельнуло от резкой боли.
– Эй! Вы способны соображать?
Он был выше Генриха едва ли не на голову, но тот был крепок и так отпихнул Артура, что юноша едва не упал.
– Все я соображаю, – огрызнулся Генрих и затряс головой, вытирая запястьем лицо. – Проклятье, я плохо вижу, так заливает кровью.
– Вы ранены?
Не ответив, Генрих продолжал тереть лицо.
– Это была засада, – заговорил он чуть погодя с легким придыханием. – И сколько-то нападавших уцелели. Могут и продолжить начатое. Сейчас нам желательно поспешить и укрыться за стенами аббатства…
– Нет. Нас не пустят в аббатство – чтобы эти люди действительно смогли довершить начатое.
На миг настала тишина. Может, юный Генрих еще и не отошел после схватки, но соображал и впрямь быстро.
– Ага, преподобный отец Эммануил! Чертово брюхо! То задерживал меня под всякими предлогами, хотя кони уже стояли под седлом, а едва ударил колокол, как поспешил нас спровадить.
Он еще что-то ворчал, пока Артур, не замечая, как по руке бежит кровь, пошел ловить коня. Генрих покорно взобрался в седло и даже протянул руку своему спасителю, помогая взобраться на круп.
– Кто бы вы ни были, я обязан вам жизнью.
– Позже обсудим долговые обязательства. Ибо если у этих ребят еще остались болты и они поторопятся за нами…
Генрих понял.
– Куда поедем, если не в аббатство?
– Главное, отъехать подальше, а там нам надо забрать кое-кого, ожидающего в лесу.