Леди Пятница
Шрифт:
— На плот!
Угхам подхватил Пиркина за ворот его бумажного одеяния и подскочил к окну. Он выглянул наружу и тут же увернулся от брошенной в него бронзовой таблички, похожей по форме на ломоть хлеба.
— Странное плоское судно воистину стоит в одном прыжке отсюда, — доложил он, уклоняясь от разнообразных записей, летящих в окно.
— Вам придется взять нас с собой, — крикнул Артур Пиркину. Ему тут же пришлось отпрыгнуть в сторону — несколько досок под его ногами разлетелись в щепки. Длинный, неимоверно острый, прямой рог — или копье — из чистой Пустоты, заключенной в спираль из серебряной проволоки поднялся из отверстия метра на два
— Нельзя! — пискнул Пиркин. — Только члены ассоциации могут пользоваться плотами!
— Так мы вступим! — рявкнул Артур, когда рог снова пронзил доски. В этот раз мальчик увидел и голову этой твари. Это был пустотник, один из простейших разновидностей, создаваемых из чистой Пустоты. Ему придали форму при помощи арматуры из серебряной проволоки. Он выглядел, как безумная проволочная скульптура, помесь между единорогом и диким кабаном, но между проволоками колыхалась черная бурлящая масса.
Никаких глаз или видимого рта у твари не было.
— Нельзя просто так вступить…
— Швыряй его на плот и прыгайте! — скомандовал Артур.
Ключ в форме меча уже был в его руках, и когда кабан-единорог снова атаковал, Артур ударил его по рогу.
Это было все равно что рубить скалу, но хотя Артур ушиб руку, пустотному чудовищу досталось куда сильнее. Его рог согнулся от удара, оно взвизгнуло, очень громким и высоким звуком, и попятилось обратно под пристань.
Артур поспешно выбрался в окно и прыгнул на плот, чуть не промахнувшись, поскольку тот уже двигался прочь. Шестеро Бумаготолкателей работали шестами, и по выражению их лиц было ясно, что их сейчас больше волнует дистанция между ними и порождением Пустоты, чем что-либо иное, включая последнее прибавление к команде.
Седьмым Бумаготолкателем на плоту был Пиркин. Он поднимался на ноги, возможно, с большей помощью от Угхама, чем ему хотелось. Сьюзи и Фред во все глаза смотрела на рушащуюся пристань и жуткую тварь, которая карабкалась вверх сквозь записи и вопила им вслед
К счастью, Бумаготолкатели хорошо знали свое дело. Быстрое течение подхватило плот и понесло его прочь, отодвинув на несколько сотен метров в канал, так что пристань и чудовище потерялись во мгле.
Поток текстуально заряженной воды нес судно, как заметил Артур, потому, что оно было полностью покрыто разнообразной писаниной, и вообще состояло целиком из записей Дома. Сотни, а может, и тысячи пачек папируса были связаны между собой ленточками, на которых тоже было что-то написано. Прочность плоту придавали укрепляющие рейки, покрытые чем-то, что, наверное, тоже было записями, но на взгляд Артура больше походило на следы короедов.
Весь плот был размером с половину футбольного поля, хотя части его, кажется, погружались в воду глубже, чем надо, а некоторые участки вообще казались затопленными. Внимание Артура, впрочем, привлекла хижина в самой середине. Прочное на вид сооружение, со стенами из мраморных табличек и черепицей из грифельных досок, с трубой, из которой поднимался дымок, а мягкий желтый свет изнутри свидетельствовал, что там есть один или несколько штромовых фонарей.
Артур немедленно направился к этому укрытию, уже даже не пытаясь скрыть, что его трясет. Дрожь поднималась откуда-то изнутри и заставляла сотрясаться и руки, и зубы. Часть ее происходила от холода, часть — от шока. Видел он жуткие вещи в Доме, но кабан-единорог был одним из худших.
"Надеюсь, он не умеет плавать", подумал Артур. "Надеюсь, он не следует за нами…".
— Стоп, — сказал Питер Пиркин, поднимая палец прямо в лицо Артуру. — Ну ладно, вы на плоту, проехали, хоть это и против правил и установлений ассоциации. Но вы точно не войдете в дом собраний.
— Войдем, — просто сказал Артур. Он стряхнул с плеча несколько снежинок и продолжил идти вперед. — Я слишком замерз, чтобы спорить.
— Замерз! Тоже мне холод! — воскликнул Пиркин. — Эх, бывали мы в таких холодных течениях, что только плавающие тексты не давали льду сковать воду, и то только пока плот…
— Отойди, пожалуйста, — стуча зубами, сказал Артур. Пиркин продолжал идти перед ним спиной вперед и теперь стоял, уперевшись в дверь хижины — дверь, сделанную из цельного куска коры с пиктограммами.
— Нет, я просто вынужден… Ох, бросьте. Никому нет дела. Посмотрите на этих моих приятелей из ассоциации — сколько мне от них помощи? Мало того что они не платят взносы, так когда доходит до избавления от неавторизованных пассажиров…
Пиркин махнул рукой в сторону остальных Бумаготолкателей, которые смотрели на происходящее с интересом, но, как они полагали, с безопасного расстояния, опираясь на шесты, которыми отталкивались в мелких водах. Рядом с ними лежали весла с широкими лопастями, которые могли бы послужить неплохим оружием, но никто не пытался даже поднять их. Сьюзи помахала им, и четверо помахали ей в ответ.
— Ну ладно — вздохнул Пиркин. — Вам все равно лучше вылезти из этого мокрого хлама и переодеться в нормальную письменную одежду. Никогда не знаешь, когда можешь оказаться в воде.
Глава 12
— Ты боишься? — спросила Леди Пятница. Она сложила крылья и подошла вплотную. Листок стояла неподвижно, чувствуя себя очень, очень маленькой.
— Да, — прошептала Листок. Свет по-прежнему бил по глазам, не давая посмотреть наверх, в лицо Леди Пятницы.
— Страх, это так интересно, — проговорила Пятница. — В смертных его всегда так много. Он мне нравится, но только в малых порциях. Потому те, кого я вкушаю, должны спать, чтобы страх не заглушил более ранние ощущения. Итак, ты знаешь, зачем я привела тебя сюда, Листок?
— Нет.
— Я никогда не выпиваю юных смертных. Их жизни так свежи, слишком мимолетны. Старые смертные куда лучше. Как мне нравится жизнь в восемьдесят или девяносто смертных лет, с ее сложным букетом любви и надежды, скорби и радости… Если бы еще вкус продолжался дольше… Ах! Ты застала меня полной смертного опыта, и потому, наверное, часть меланхолии просочилась в мой разум… Мне в самом деле грустно, что жизни, которые я вкушаю, заканчиваются так быстро, и мне приходится делать над собой усилие, чтобы не потребовать сразу же еще…
Она сделала паузу, и, хотя Листок не видела, у нее появилось жуткое подозрение, что Леди Пятница облизывает губы.
— Теперь, что до тебя, моя занятная мисс Листок. Я привела тебя сюда прежде всего потому, что, хотя у меня и есть великолепный план, как избавиться не только от твоего друга Артура, но также и от нескольких других главных неприятностей, я не настолько глупа, чтобы ставить все на его успех. Мои шпионы докладывают мне, что Артур чрезвычайно привязан к своим друзьям, и сделает все, чтобы им помочь. Ты послужишь мне приманкой для ловушки, или условием для переговоров, или заложницей, или еще как-нибудь, как получится. Пока же просто делай, что тебе говорят, и не путайся под ногами.