Леди-Солнце
Шрифт:
Изабелла продолжала, не давая ему возможности вернуться к опасной теме:
— Да благословит их небо! Как будет доволен наш народ! Особенно если родится мальчик.
Эдмунд согласился с этим, и, к радостному облегчению Изабеллы, они какое-то время беседовали о родительском счастье и о детях. У Эдмунда было четверо детей, и он мог говорить о них бесконечно.
Изабелла успокоилась и поздравила себя с маленькой победой, но тут им повстречалась небольшая группа людей, которые вынуждены были посторониться, чтобы дать проехать
— Шлюха!
Она сделала вид, что ничего не произошло, но, бросив искоса взгляд на Эдмунда, увидела, как лицо его залилось краской, губы крепко сжались, а в глазах появился недобрый блеск.
Возвратившись во дворец, она сразу же отыскала Мортимера. На него — и только на него! — уповала она, когда было тяжело. Он, и только он, мог всегда найти и находил слова утешения.
— Ну вот… — сказала она. — Я своими ушами услышала… и окончательно убедилась, что народ отвернулся от нас.
— К чему переживать из-за каких-то слов? — отвечал он.
— Дорогой Мортимер, дело не в словах… Как ты не понимаешь? Они поднимут против нас бунт.
— Хотел бы я это видеть! Пусть только посмеют!
Рядом с ним она не могла не верить его словам — он выглядел таким сильным, спокойным и уверенным в себе. Где бы ни появлялся он в последнее время — великолепно одетый, всегда в сопровождении немалого отряда вооруженных до зубов рыцарей, — весь его вид говорил о силе, богатстве и величии.
Изабелла поведала ему о кратком, но полном скрытого значения разговоре с графом Кентом.
— Я увидела в его глазах сомнения, недоверие… Если народ выступит против нас, они могут сделать его вождем. Его королевское происхождение…
— Кент! — фыркнул Мортимер, прервав ее. — Он никогда ничего не возглавит!
— Он может, — настойчиво повторила королева.
— Отъявленный глупец! Вот он кто…
— Но он сводный брат короля.
— Его никогда не любили.
— Но он ни у кого не вызывал и ненависти…
— Ни любви, ни ненависти, — подтвердил Мортимер, не принимая намека. — Он никто.
Изабелла не успокаивалась:
— Его вполне могут использовать желающие начать свою игру против нас… Мортимер, я очень боюсь… Его слова о короле, о том, что с ним плохо обращались… Он начнет разнюхивать, выяснять подробности…
Глаза Мортимера сузились. Он размышлял.
— Все, кто был там… — заговорил он, — кто действовал… Молтреверс, Герни, Огл… они сейчас не у нас в стране.
— Знаю. Но что, если их найдут и заставят говорить?
Снова Мортимер молчал некоторое время.
— Нужно преподать урок тем, — заговорил он медленно, — кто хочет заняться выяснением того, чего выяснять не следует.
— Урок? Кому? — недоуменно спросила она.
— Я бы начал с Кента, — сказал
— На Кента?! Он же брат короля! Дядя моего сына…
— Любовь моя, всегда лучше начинать с головы…
Эдмунду, герцогу Кентскому, было двадцать девять лет. Ему исполнилось шесть, когда его отец Эдуард I отошел в мир иной. Мальчик почти не знал отца — великого воина, большую часть жизни проводившего в походах и сражениях. Эдмунда и его брата Томаса, герцога Норфолкского, который был всего на год старше, воспитывала их нежная мать — француженка Маргерит. Когда Эдуард II женился на Изабелле, он представил жену мачехе, и Маргерит одобрила выбор пасынка.
Очень скоро многим стало ясно, какой плохой правитель их король, к тому же отдававший предпочтение в любви мужчинам. Когда Эдмунд повзрослел, он стал, как и другие, противником монарха. Позднее он присоединился к тем, кто поддерживал королеву Изабеллу, и лишь недавно засомневался в ней, что и заставило Мортимера вынести ему приговор.
Сам же Мортимер, хотел он это видеть или нет, становился все более невыносим, шепот и даже громкие разговоры о нем начали звучать повсюду. Его роль во дворце сравнивали с ролью Диспенсера и Гавестона при прежнем короле: так же, как они, он мнил себя чуть ли не правителем Англии, так же награждал себя титулами, поместьями, так же считал государственную казну своей. Но, кроме всего прочего, он уже был недалек от того — так думали очень многие, — чтобы в ближайшее время перелезть из постели Изабеллы на королевский трон…
Это необходимо было предотвратить.
Эдмунд Кент уже совещался по этому поводу со своим родным братом Томасом, а также с кузеном Ланкастером, и они пришли к единодушному мнению — дольше терпеть нельзя. Беспокоило их и то, что юный король пребывает под сильным влиянием матери, а это означало — под влиянием все того же Мортимера. Таким образом, положение становилось все более угрожающим — для страны и для них самих. Необходимо было действовать, не откладывая в долгий ящик.
Какой-то бродячий монах из нищенствующего ордена пришел в дом герцога Кента и попросил, чтобы сам хозяин принял его по очень важному делу.
Когда они остались вдвоем, монах заговорил:
— Милорд, то, что я скажу, может показаться невероятным, но я ручаюсь за достоверность. Король Эдуард Второй не умер, он до сих пор в этом мире.
Эдмунд Кент молчал, не зная, что ответить, и монах продолжил:
— Могу открыть вам, где он находится, милорд, — в замке Корф. Управитель замка хорошо мне знаком, и именно от него я узнал эту тайну. Он клянется, что это чистая правда, что короля держат там взаперти, дурно обращаются с ним, и он живет только одной надеждой — увидеть кого-то из тех, кого любит и кому может доверять. Управитель сказал, что король упоминал ваше имя.