Леди-Солнце

Холт Виктория

— Я… я не могу в это поверить, святой отец, — с трудом выговорил наконец Кент. — Однако, если то, что вы говорите, правда, я должен немедленно увидеть короля.

— Простите, милорд, — отвечал монах, — но вам надлежит действовать с чрезвычайной оглядчивостью. Человек, сообщивший мне этот великий секрет, тут же пожалел о сказанном, ведь под угрозу поставлена и его жизнь, и жизнь пленника. Если вы отправитесь в замок Корф, необходимо принять все меры предосторожности.

— Разумеется! — вскричал Кент. — Я прекрасно понимаю…

Но зачем они все это делают? — продолжал он. — Чего они хотят?

Монах подсказал ответ:

— Хотят, чтобы все думали, что король мертв, а они могли бы править через его сына.

Кент не стал уточнять, кто такие эти «они», — он понимал, о ком говорит монах и что он, как многие в стране, его единомышленник, — и все же счел нужным заметить:

— Но ведь король Эдуард добровольно передал трон сыну.

Монах усмехнулся.

— Видимо, так. Однако наследник не слишком-то хотел садиться на него, пока отец жив. Его заставили это сделать. И вы, милорд, знаете кто.

— Изабелла… и Мортимер.

Монах мрачно кивнул.

— Я отправлюсь в замок Корф как можно скорее! — сказал Кент.

— Я поеду с вами, милорд, если позволите. Без меня, боюсь, вы ничего там не добьетесь. Только, умоляю вас, пускай все будет сохранено в тайне.

Кент согласился с этим и никому, даже жене, не сказал, куда собирается ехать.

Он был действительно недалеким человеком, Эдмунд герцог Кентский, сын Эдуарда I и дядя Эдуарда III, — бесхитростным, легковерным и беспрерывно колебавшимся в своих воззрениях и симпатиях во время правления сводного брата, вернее, его фаворитов. Потому и решил Мортимер сделать именно Эдмунда, а не его старшего брата Томаса герцога Норфолкского козлом отпущения и жертвой в своей хитрой и жестокой игре, желая показать вероятным противникам его и королевы, что их ждет, если они осмелятся перейти от слов к враждебным действиям.

Итак, доверчивый Эдмунд Кент отправился в сопровождении бродячего монаха в тайную поездку, и ничто не вызвало подозрений в его честной и простоватой душе.

Управитель замка наотрез отказался впустить их, и Кент уже начал упрекать монаха за напрасную трату времени. Но затем им все же разрешили войти внутрь.

— Правда ли, что у вас находится мой брат? — напрямик спросил Кент.

Вместо ответа управитель принялся вертеть головой, глядя то в пол, то на балки потолка, то по сторонам и бормоча что-то бессвязное.

— Да, это так, милорд, — говорил за управителя монах. — Ответьте же милорду.

— Тогда проведите меня к королю! — требовал Кент. — Я не поверю, пока не увижу его сам.

— Милорд! — вскричал наконец управитель. — Я не смею… не могу… Мне приказано… Я не знаю, как…

— Говорите правду!

— Да, только правду, — поддакивал монах, который, как ни странно, чувствовал себя, казалось, вправе командовать управителем.

После долгих препирательств тот с трудом выговорил чуть ли не шепотом:

—

Если хотите связаться с королем, напишите ему об этом в записке.

— Выходит, вы подтверждаете, что он здесь?

— Я только сказал, милорд, что, если вы напишете записку, она будет вручена тому, кому предназначена, и вам уже судить, кем является здешний пленник.

— Значит, вы признаете, что тут содержится пленник?

Управитель промолчал.

На какое-то мгновение Эдмунд засомневался: не слишком ли подозрительна вся эта таинственность? И кто эти люди? Если сторонники короля, то отчего не пускают к нему его брата? Если же противники — то с какой целью затеяли все то, что сейчас происходит?

Но подозрение мелькнуло и исчезло. Ему на смену вновь пришло желание скорее разгадать тайну, однако он отказался писать что-либо и вновь потребовал свидания с узником.

Управитель смиренно возразил:

— Милорд, я не смею выполнить ваше желание… Он… король… отказывается от встреч с кем-либо… боится, что все подосланы графом Марчем… его врагами…

Снова вмешался монах:

— Все так. Но разве это значит, что милорду не удастся хотя бы посмотреть на короля? Издали или из какого-нибудь укрытия?

Управитель задумался.

— Сделаю все, что будет возможно, — сказал он потом. — А пока отдыхайте, милорд…

Кенту было не до отдыха, его не оставляло беспокойство. Только когда наступили сумерки, к нему явился монах и сказал, что все подготовлено и милорд может посмотреть на короля в комнате, где тот находится.

— Но почему не встретиться с ним? — опять возмутился Кент.

— Милорд, — ответил монах, отводя глаза, — у короля, который давно находится в полном одиночестве, все чаще наступают моменты, когда он… когда в его разуме нет полной ясности. К встрече с вами и тем более к разговору о спасении его нужно готовить постепенно, очень осторожно… чтобы ненароком не навредить еще больше. Лучше всего сделать это с помощью письменного послания. Но сначала, конечно, вам надлежит самому убедиться, милорд, что в замке находится именно ваш брат.

Герцог Кентский не мог не согласиться с разумностью слов монаха и решил, что прежде всего он должен увидеть короля, а там уж можно будет размышлять, как действовать дальше.

— Ведите меня!

Монах повел его по крутым лестницам и извилистым коридорам и, отворив дверь, пригласил войти. В небольшой комнате в стене было просверлено крохотное отверстие. Кент смог увидеть простую кровать, такой же стол с единственным стулом, на котором сидел человек. В сумеречном свете можно было распознать, что у него довольно светлые волосы, тронутые сединой, и он высокого роста. Хотя сходство с королем все-таки было, Кент допускал, что его обманывают. С чувством сомнения он покинул на следующее утро замок Корф и вернулся в Лондон, чтобы поразмышлять обо всем, что слышал и видел.