Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты
Шрифт:
— Держу пари, — сказала Нора, — что вы, мистер Чарлз, обладаете обширнейшими познаниями человеческой натуры. Ведь я права? Вам надо как-нибудь поведать о своем опыте детектива.
— Купить пистолет за двенадцать монет в баре? — сказал я. — Ладно, допустим, но…
Два квартала мы ехали молча, потом Нора спросила:
— Что же с ней происходит на самом деле?
— Ее старик сумасшедший, и ей кажется, что она тоже такая.
— А ты откуда знаешь?
— Ты меня спросила, я ответил.
— То есть ты хочешь сказать, что так думаешь?
— Я хочу сказать, что ее это гнетет; я не знаю, действительно ли Вайнент чокнутый, а если чокнутый, то насколько эту чокнутость унаследовала Дороти, если она вообще ее унаследовала, но вот ей кажется, что и то и другое верно, вот она и куролесит.
Когда мы остановились перед «Кортлендом», Нора сказала:
— Ник, это ужасно. Кто-то должен…
Я ответил, что не знаю, может быть, Дороти и сказала правду, но это так же вероятно, как то, что сейчас она не шьет платьице для Асты.
Мы сообщили Йоргенсенам о своем приходе и после некоторой заминки были приглашены подняться. Мими встретила нас в коридоре, сразу у лифта, встретила с распростертыми объятиями и потоком слов:
— Ох уж эти несносные газеты. Своим враньем о том, что ты на грани смерти, они меня до бешенства довели. Я звонила два раза, но меня не соединяли и даже не сказали, в каком ты состоянии. — Она держала меня за обе руки. Ник, я так рада, что все это оказалось ерундой, пусть даже нам придется ужинать сегодня чем бог послал. Я вас, естественно, не ждала, но… А ты бледный. Тебя на самом деле ранили?
— Не совсем, — сказал я. — Пуля меня слегка царапнула.
— И несмотря на это, ты пришел на ужин! Это очень похвально, но, боюсь, глупо. — Мими повернулась к Норе. — Вы уверены, что разумно было позволять ему…
— Не уверена, — сказала Нора, — но он сам захотел пойти.
— Мужчины все такие идиоты, — заметила Мими. Она обняла меня одной рукой. — Они или из мухи слона делают, или пренебрегают такими вещами… Ну вот, проходите! Разреши, я помогу тебе.
— Все не так уж и плохо, — заверил я, но Мими настояла на том, чтобы проводить меня до кресла и обложить полудюжиной подушек.
Вошел Йоргенсен, пожал мне руку и сказал, что рад видеть меня более живым, чем о том писали газеты. Он поцеловал руку Норе.
— Если вы позволите, то через минуту я приготовлю коктейль. — Он вышел.
— Я не знаю, где Дори, — сказала Мими. — Наверное, тоску где-нибудь разгоняет. У вас ведь нет детей?
— Нет, — сказала Нора.
— По ним сильно скучаешь, хотя иногда они и доставляют большие неприятности, — вздохнула Мими. — Наверное, я недостаточно строга. Когда мне приходится ругать Дори, она, похоже, считает меня совершенным чудовищем. — Ее лицо просветлело. — А вот еще один мой малыш. Гилберт, ты помнишь мистера Чарлза? Это мистер Чарлз.
Гилберт Вайнент был на два года младше сестры, неуклюжий, бледный, светловолосый парень с маленьким подбородком под не очень выразительным ртом. Огромные, замечательно ясные голубые глаза и длинные ресницы придавали его облику что-то женственное. Я надеялся, что он перестал, как в детстве, хныкать из-за любого пустяка.
Йоргенсен принес коктейли, и Мими потребовала, чтобы я рассказал, как в меня стреляли. Я рассказал об этом происшествии как о чем-то совершенно незначительном.
— Но почему он к тебе явился? — спросила Мими.
— Бог его знает. Я не знаю. Полиция тоже не знает.
— Я где-то читал, — сказал Гилберт, — что если закоренелому преступнику вменяют в вину то, чего он не совершал, то он принимает это гораздо ближе к сердцу, чем обычный человек. Как вы думаете, мистер Чарлз, это правда?
— Вполне возможно.
— За исключением тех случаев, — добавил Гилберт, — если это какое-нибудь крупное дело, ну, знаете, такое, какое он хотел бы совершить.
Я опять сказал, что это вполне возможно.
— Ник, — сказала Мими, — если Гил порет чушь, ты с ним не деликатничай. У него вся голова книгами забита. Дорогой, сделай нам еще по коктейлю.
Гилберт вышел, чтобы взять шейкер. Нора с Йоргенсеном в углу перебирали пластинки для проигрывателя.
— Сегодня я получил телеграмму от Вайнента, — сказал я.
Мими настороженно обвела взглядом комнату, подалась вперед и произнесла почти что шепотом:
— Что он сообщил?
— Хочет, чтобы я разыскал убийцу. Телеграмма послана сегодня днем из Филадельфии.
Мими тяжело дышала.
— Ты хочешь этим заняться?
Я пожал плечами.
— Этим делом занимается полиция.
Гилберт вернулся с шейкером. Йоргенсен и Нора поставили на проигрыватель фугу Баха. Мими залпом выпила коктейль и попросила Гилберта налить ей еще.
Гилберт заговорил:
— Я хотел вас спросить: можете вы узнать наркомана по внешнему виду? — Его била дрожь.
— С трудом. А что?
— Просто я хотел узнать. Даже если это хронический наркоман?
Чем дольше они употребляют, тем больше шансов заметить, что что-то не в порядке, но не всегда можно с уверенностью сказать, что это наркотик.
— И еще, — сказал Гилберт. — Гросс сказал, что если тебя пырнули ножом, то во время удара чувствуешь только толчок, а болеть рана начинает только потом. Это так?