Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты
Шрифт:
Гилберт пожал плечами.
— Последний раз я видел его, когда был еще ребенком. По его поводу у меня есть одна теория, но она во многом носит предположительный характер. Мне хотелось бы знать… главное, что меня интересует, — это не импотент ли он.
Я сказал:
— Сегодня в Аллентауне он попытался покончить с собой.
Дороти так пронзительно вскрикнула: «Нет!» — что Квинн и Нора остановились. Дороти повернулась и уперлась глазами в брата.
— Где Крис? — требовательно спросила она.
Гилберт быстро перевел взгляд с Дороти на меня и обратно.
— Не будь дурой, — холодно произнес он. — Крис уехал со своей девицей, с этой Фелтон.
Мне показалось, что Дороти ему не поверила.
Я спросил:
— Из вас кто-нибудь знал Сиднея Келтермэна, из-за которого у вашего отца когда-то давно, когда я с вами только познакомился, были неприятности?
Дороти покачала головой. Гилберт сказал:
— Нет. А что?
— Просто у меня есть одна мысль. Я Келтермэна тоже никогда не видел, но мне давали его приметы, так вот — под них, с некоторыми поправками, вполне мог бы подойти ваш Крис Йоргенсен.
14
Вечером мы с Норой поехали на премьеру мюзик-холла в Радио-сити; после часа представления решили, что совершили чуть ли не подвиг, и ушли.
— Куда теперь? — спросила Нора.
— Мне все равно. Хочешь, отыщем тот «Пигайрон Клаб», о котором говорил Морелли? Стадси Берк тебе понравится. Он старый взломщик сейфов. Хвастался, что вскрыл сейф тюрьмы в Хагерстоуне, когда попал туда на тридцать суток за нарушение общественного порядка.
— Ну, давай, — согласилась Нора.
Мы дошли до Сорок девятой улицы и, расспросив двух таксистов, двух разносчиков газет и полисмена, отыскали нужное нам заведение. Швейцар заявил, что не знает никакого Берка, но все же пошел посмотреть. Стадси появился в дверях.
— Здорово, Ник, — сказал он. — Заходи.
Стадси был крепко скроенный мужчина среднего роста, уже располневший немного, но не дряблый. Должно быть, ему было под пятьдесят, но выглядел он лет на десять моложе. У него было круглое, некрасивое, но приятное лицо, не слишком густые волосы неопределенного цвета и лоб, сделать который ощутимо крупнее не могла даже залысина. Голос его звучал, как глубокое басовитое рычание.
Я пожал Стадси руку и представил его Норе.
— Жена, — сказал он. — Подумать только. Ради бога, скажите, для чего вы пришли: шампанского выпить или скандал со мной затеять?
Я пообещал, что скандала не будет, и мы вошли внутрь. Вид у заведения был обшарпанный, но уютный. Была пора междучасья: в зале сидели только три клиента. Мы сели за столик в углу, и Стадси дал указание официанту, какую бутылку и какого именно вина нам подать. Потом он внимательно оглядел меня и кивнул.
— Женитьба пошла тебе на пользу. — Он поскреб подбородок. — Давненько ж я тебя не видел.
— Давно, — согласился я.
— Он упек меня за решетку, — сообщил Стадси Норе.
Нора пробормотала что-то сочувственное и спросила:
— Он был хорошим детективом?
Стадси наморщил то, что служило ему лбом.
— Люди говорят, да, но сам я не знаю. То, что однажды он меня поймал, — случайность: я начал с правой.
— Как получилось, что ты натравил на меня этого дикаря Морелли? — спросил я.
— Ты же знаешь этих иностранцев, — сказал он, — они же все истерики. Я же не знал, что он такое выкинет. Он боялся, что полиция навесит на него убийство этой самой Вулф, а тут мы читаем в газете, что у него, якобы, были на это причины, вот я ему и говорю: «Ник не из тех людей, что мать родную продадут, и тебе не помешает с ним посоветоваться». Он решил так и сделать. Ты что, заложил его?
— Он дал себя выследить, а обвинил в этом меня. Как он меня нашел?
— У него есть друзья, а ты ведь не прятался, не так ли?
— В городе я всего неделю, в газетах не сообщалось, где я остановился.
— В самом деле? — с интересом спросил Стадси. — А где же ты обитаешь?
— Я живу в Сан-Франциско. Так как же он меня нашел?
— Отличный город. Давненько я там не бывал, но город отличный. Не могу тебе сказать, Ник. Спроси его сам. Это его дело.
— Если не считать, что это ты натравил его на меня.
— Ну да, — согласился Стадси, — если, конечно, не считать, но сам посуди, я ведь хотел помочь тебе. — Сказано это было совершенно всерьез.
— Мой друг… — начал я.
— Откуда я знал, что он психанет? Ведь все равно ранил он тебя несильно?
— Может быть, но проку мне от этого не было, а я… — я остановился, потому что официант принес шампанское. Мы попробовали и похвалили. Шампанское было скверное. — Как ты думаешь, это Морелли убил эту девицу? — спросил я.
Стадси убежденно покачал головой.
— Ни в коем случае.
— Этот парень способен убить за здорово живешь, — сказал я.
— Знаю, эти иностранцы, они все истерики; но весь тот день он провел здесь.
— Весь?
— Весь. Могу в этом поклясться. Несколько ребят гуляли наверху с девочками, и я точно знаю, что Морелли весь день не отходил от «своей» ни на шаг, боялся оставить ее одну. Кроме шуток, это единственное, что может его задеть.
— Тогда чего же он беспокоился?
— А я знаю? Думаешь, я его спрашивал? Ты же знаешь этих иностранцев.
— Угу, — сказал я. — Они все истерики. А не мог он послать на свидание с Вулф кого-нибудь из своих дружков?