Ледовая армия
Шрифт:
Я кивнул понимающе. Да. Ведь если вдуматься, я лишь носил эту игрушку с собой. Все остальное делали другие люди. Настоящие герои. И моя история — это лишь короткий взгляд на чужие жизни. Я пассажир, а не рулевой.
— Но даже этой твоей судьбе я бы позавидовал, если бы мог, — добавил он отстраненно и замолчал.
— Завтра я пойду в Ковен, — Энекен перевел пьяный взгляд на огонь, положил подбородок на грудь, отчего лицо смяли глубокие складки. — В Ковене есть люди, которые всерьез отнесутся к новостям о Царне. Люди, которые отправятся на его поиски. Хотя
Он достал компас.
— Артефакт все еще у меня. А значит и решать могу я. Кто бы ни пришел ко мне этой ночью — разорвите его на части.
Черный Капитан прикрыл глаза.
— Ну, разве что королеву не трогайте. Разбудите, если она явится.
Глава тридцатая «Абдука прав»
Никогда не думал, что Черные Капитаны по сути своей — жертвы. Как же так? Ведь демоны ледовых пустынь должны быть вечны. Они не знают болезней, усталости, голода. Они не стареют. Каждый из них отдал себя служению темному предводителю и с тех пор бороздит моря в желании творить зло. Спросите любого северянина, и тот расскажет вам такую историю.
Да, Светлый Бог, возьмите того же Радага, возьмите его Гончих и то, что они творили по приказу „наместника севера»! Картина ясна, приговор можно огласить!
Вот только все это — неправда.
Когда я увидел перед собой совет Ковена Плоти, собравшийся в темном саду под зонтом из листвы, то растерялся. Заклинатели скорее походили на соратников Академика с «ИзоЛьды». Подслеповатые, пропадающие среди книг ученые. Старые, слабые. Кто-то в очках, кто-то с палочкой. У кого-то скручены болезнью руки. Лица изъедены морщинами.
Даже на личных Гончих у них не было сил.
Но жертвами я считал их не только из-за жалкого вида. Энекен рассказал нам, как попадают в Ковен. Никто не отбирает их по стране. Не путешествуют суровые чародеи в поисках дара, ведомые божественными знаками. Не прилетают к счастливчикам волшебные птицы.
Детей с выжженными душами привозит королевская служба надзора. Откуда они их берут? Откуда придется. Мало ли таких на дорогах бродяг да сирот?
Юг в чем-то безжалостнее севера. Куда там Неприкасаемым да скупщикам Гильдий.
Из тех бедолаг, доставшихся Ковену, лишь единицы заканчивают обучение. Лучших забирает корона как оплату за благоволение, остальные либо остаются в Ковене навсегда, либо отправляются на вольные хлеба.
Весть о Царне совет Ковена воспринял равнодушно, как, наверное, и следовало заклинателям Плоти. Доказательств никто не потребовал.Я стоял пред пустыми взорами и ждал вопросов, но никто из собравшихся здесь Капитанов так ими и не разродился.
Все они снизу вверх смотрели на Энекена.
— Мы должны остановить его и разделить с Темным Богом. Разорвать их связь, — сказал мой хозяин.
— Если мы сделаем это, нас уничтожат, — ответил один из заклинателей. Судя по осанке, он привык распоряжаться, да и остальные сразу расступились, дав место колдуну, хотя тот и не сдвинулся с места. — Корона не простит Ковен.
— Поэтому я здесь, перед вами, мастер Дубна.
Равнодушие среди равнодушия. Я не мог прочитать никого из собравшихся в саду колдунов. Здесь не притворялись и не играли. Под сенью листвы, укрываясь от жгучего солнца, стояли живые мертвецы. Вокруг них алели чудесные цветы, воздух очаровывал ароматами свежести и сочности, но им было бы одинаково комфортно как здесь, так и на поле боя, на десятый день, когда трупная плоть уже чавкает под сапогами, а вонь пропитывает саму вселенную.
— Сама суть Ковена требует покарать отступника, — возразил первому высокий чародей с худым лицом. Тонкая кожа обтягивала череп, и сквозь нее виднелись синие нити вен, почти черные при бледности старика. — Его падение превратило наше учение в рабское служение. Молодежь уходит на север только для того, чтобы почувствовать свободу. Люди, которые могли бы найти ответы, не желают служить короне и бегут в Джунгли, чтобы никогда не вернуться. Все знают — Ковен был уничтожен после падения Царна. Станет ли хуже?
— Ты прав, Абдука, — ответил первый колдун. — Мнения?
— Мы обязаны сохранить знания, — сказал еще один чародей.
— Мы обязаны сохранить учеников, — отметил следующий.
В ветвях самозабвенно запела птица. Я поднял голову, пытаясь разглядеть ее среди листвы. Заклинатели говорили по кругу.
— Мы не можем рисковать всем.
— Смерть Царна повлечет за собой сотни, тысячи других смертей. У Ковена нет права поступить так. Царн — предатель, но нерационально рушить целый мир ради его гибели. Королева уничтожит Ковен, если мы сделаем так. Новые смерти!
— Гончая сказал, что Царн обезумел, — упорствовал Абдука. — Значит, предатель разрушит север, если мы не исполним то, что должны. Смертей никак не избежать. Царн все-таки был заклинателем Плоти!
— Ты снова прав, Абдука, — кивнул Дубна. — Но ты не Ковен.
Бледный заклинатель опустил голову. Справа от него прокашлялся сухопарый, облысевший коротышка:
— Южный Круг удержит Царна…
— Нет, он же его и создал! — вмешался третий.
— Но он безумен! Так сказал Гончая! Он уничтожит сам себя!
— Плоть Царна в компасе указывает нам проход! Несомненно, сам Царн найдет путь без каких-либо приспособлений!
Старики спорили, и для них все было просто и понятно. Никаких легенд и сказок. Лишь факты и опыт. Царн для них был, наверное, как Буран для ордена Неприкасаемых (как бы мне ни хотелось вспоминать об оставшемся в прошлом телохранителе-остряке). Во взгляде заклинателей на окружающий мир былаопределенность. Вот только при этом люди, такие, как я, становились лишь цифрами. Тенями на горизонте.