Ледовое небо. К югу от линии

Парнов Еремей Иудович

— Играйте за меня, — предложил капитан. Когда он пошел в рубку, в динамике уже рокотал, перекрывая помехи, незнакомый начальственный голос.

— Кто это? — спросил Дугин, усаживаясь рядом с Шередко.

— Какой-то Сергей Ильич.

— Сергей Ильич? — капитан на секунду задумался. — Может, капитан-наставник Терпигорев? Неужели шарманка так искажает? — он любовно погладил деревянное обрамление пульта. — Скажи, пожалуйста, Сергей Ильич!

— …все-таки не даешь оборотов? — продолжал расспрашивать Тернигорев. — Почему не попробуешь? Прием!

— Пробовали

уже, Сергей Ильич, пробовали, — объяснил Богданов, — как только начинаем прибавлять, появляется вибрация, прямо всю душу вытрясает. Того и гляди пойдет вразнос.

— А ты пробовал довести до полного?

— Не пробовал, потому что боюсь, говорю тебе как на духу: опасаюсь, — уверенный голос Богданова, создавал в рубке почти стереофонический эффект. До «Оймякона» было уже недалеко, и радиотелефония действовала отлично. — Вибрация нарастает по экспоненте.

— Все равно, советую развить обороты. У тебя какие вкладыши в подшипнике, из бакаута?

— Так точно, бакаутовые, но это ничего не значит.

— Еще как значит, Олег Петрович!

— Ладно, Сергей Ильич, уговорил, попробуем еще.

— Наращивай, не бойся… На полном дашь двенадцать узлов, не меньше, помяни мое слово. Конечно, будет трясти, но не до потери сознания. Чем больше обороты, тем меньше вибрация. По себе знаю, да и с народом советовался. Не ты первый, не ты последний. Дождись Дугина и начинай. А то шторм надвигается, вам обоим уходить нужно.

— Кстати, Сергей Ильич, «Лермонтов» нас, возможно, слышит. Я говорил с Константином Алексеевичем.

Дугин счел момент подходящим и схватил трубку.

— Говорит теплоход «Лермонтов», — он нажал кнопку передачи… — Рад приветствовать тебя, Сергей Ильич, еще раз здравствуй, Олег Петрович! Я в курсе ваших переговоров.

— Привет, Константин, привет, — оживился Терпигорев, — можно сказать, пулька составилась, эдакий радиотреугольник… Как, одобряешь мой совет? Слыхал, на что подбиваю Богданова?

— По-моему, очень дельная мысль. Мои ребята тоже высказали нечто подобное. Я бы рискнул. Хотя, не скрою, Сергей Ильич, положение на «Оймяконе» несколько особое. Не должно быть такой вибрации, как тут не колдуй. Без лопасти, конечно, трясет, но не столь сильно. Очевидно, что-то еще есть. Так мне представляется… Слышишь меня, Олег Петрович? Прием!

— В том-то и дело! — мгновенно прорезался Богданов. — Не столько вибрация меня напугала, сколько этот ее экстремальный рост. В чем тут дело, не пойму…

— Прибавь обороты, и все станет на место, — упорствовал Терпигорев. — Не развалишься, не опасайся. Но Дугина на всякий случай дождись. Вдвоем оно поспособнее.

— Есть такое дело, Сергей Ильич, уговорил, — как-то уж очень бодро согласился Богданов. Дугину показалось, что он просто устал и не хотел больше спорить.

— А как у тебя с загрузкой? — продолжал допытываться капитан-наставник. — Может, это какой-нибудь резонанс? Не пробовал переместить груз?

— Не думаю, но твое предложение изучим. Спасибо.

— Значит, будем считать, что обо всем договорились, — подвел итог Терпигорев. — Предлагаю

завтра в это же время выйти на связь. Опять втроем. Нет возражений?

— Добро, — подтвердил Дугин.

— Хорошо, спасибо, — заключил Богданов. — Конец.

— У меня еще несколько слов для Константина, раз уж он здесь оказался.

— Слушаю тебя, Сергей Ильич, — ответил Дугин.

— Хоть мне никто этого не поручал, но скажу тебе, Костя, чтоб ты не слишком переживал за сроки. Ничего не поделаешь, раз уж так получилось. Выкинь на время из головы.

— Я понимаю.

— Нет-нет, именно выкинь из головы! Я же тебя знаю… Не надо, не переживай. Может быть, еще все образуется. О тебе тут думают, заботятся, ты, как говорится, не одинок.

— Никогда в этом не сомневался.

— Вот и превосходно. Жди сообщений. Ты меня понял?

— Спасибо за все… У меня к тебе маленькая просьба, Сергей Ильич, сугубо личная. Позвони ко мне домой и скажи, что я вызову их завтра в ночь. Ладно?

— Тебя понял, завтра в ночь. Будет сделано… Как там Беляй поживает? Не засиделся в старпомах? Передавай ему пламенный привет. У меня все. До встречи!

Но заключительных слов Дугин уже не расслышал. Голос Терпигорева отшатнуло куда-то в сторону, словно пламя под резким порывом ветра, и он окончательно затих. Циклон, который пытался обойти «Лермонтов», в эту минуту окончательно сформировался и завис над доброй третью Африки и Западным Средиземноморьем.

— Хорошо, хоть поговорить успели, — Дугин удовлетворенно щелкнул пальцами. — Молодцом, Василий Михайлович. Все прошло отменно.

— Так я ж говорю, от погоды зависит. Если циклон встанет на одном месте, так пиши пропало. Но когда безоблачно, а солнце так и шпарит, тоже ничего хорошего ждать не приходится. Лучше всего легкая хмарь. Я это давно приметил.

— Карту погоды, — сказал Дугин.

БЕРЕГ (ОДЕССА-ПАРОХОДСТВО)

— Нашли? — спросил Боровик.

— Вроде так, Владлен Афанасьевич. «Роберт Эйхе», — помощник извлек из папки календарный листок с пометками. — Дедвейт тринадцать тысяч шестьсот, скорость шестнадцать с половиной.

— Знаю. Сухогруз типа «Бежица». И далеко?

— Восемьсот семьдесят миль.

— Порядочно. Почти трое суток. Но на безрыбье и рак рыба. Пусть берет на буксир. Срочно радируйте.

— А как же Дугин? Задержать радиограмму?

— Постойте, — Боровик на секунду задумался. — Дугину пока приказа не отменяйте. Пусть сопровождает «Оймякон» до подхода «Эйхе». Мало ли чего… В конце концов, это только сутки. Как-нибудь перетерпим, а то рисковать, себе дороже… Кстати, кто капитан?

— Нестеренко Нил Павлович. С Кубы идет.

— Так чего ж он, сукин сын, Нил этот самый отмалчивается. Богданова не услышал, так там Дугин, парень себе на уме, вовсю шурует? — Боровик рассеянно взял и тут же выпустил листок с пометками, который медленно спланировал на ковер. — Вообще-то циклон свирепствует, могли и не проходить волны… Пусть составят полную метеосводку по району.