Ледовый десант
Шрифт:
— А откуда у вас такая фамилия? — спросил у хозяина Михалюта.
— Давнее дело, — тряхнул седой головой Федор Семенович. — Наши предки-запорожцы пришли сюда с Южного Буга еще в восемнадцатом столетии. К этому берегу пристало несколько десятков казацких челнов и яхта кошевого атамана Захара Чепиги. Пришли обозы и по суше — их привел полковник Савва Белый. Еще был с ними и войсковой судья Антон Головатый с грамотой царицы на эти земли. Старые люди рассказывали, что Головатый, когда выпьет, любил говорить: «Ой, хватит, братья, нам печалиться! Теперь мы, милые братья, забудем
— Вон как! — вырвалось у Михалюты. — «Забудем про нужду… Будем богатыми селянами…»
— Ты угадал, хлопче! Богатыми тут люди не стали, потому что быстро появились помещики Щабельские, которые меняли людей даже на борзых собак… А войсковой судья Головатый вскоре умер от малярии.
— Пограничником, значит, был ваш предок? — по-своему рассудил сержант Нудьга.
— Похоже, что так. А в гражданскую я в красной коннице служил. Как же казаку без сабли!
Потом речь зашла о ледовых десантах. Федор Семенович посоветовал на полозы саней набить подрезы, чтобы те не ходили из стороны в сторону по льду, а шли ровно.
— Не забудьте и о бузлуках для коней, — напомнил он.
У Михалюты было уютно на сердце — от тепла, вкусной еды, вина. Он сидел разомлевший и вслушивался в тиканье маятника на стенных часах, отсчитывавших секунды и минуты, которые уже никогда не вернутся, как не вернется в море волна, что выплеснулась на берег, принеся с собой песчинки и камушки.
РАЗДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ
1
Колхозники рыболовецкой артели пообещали дать минерам лошадей и сани, набить на полозы подрезы, позаботиться о бузлуках.
Бойцы днем и ночью учились закладывать мины на дороге с твердым покрытием, возле строений. Вскоре всем выдали стеганки, маскировочные халаты, саперные ножи, кусачки, комплект инструментов для работы с минами, гранаты Ф-1.
Полковник Веденский побывал в штабе Азовской флотилии — с нею спецбатальон должен будет держать постоянную связь. Встретился с командующим армией, в тылу которой будут базироваться минеры. И моряки, и армейцы просили, чтобы боевые диверсионные группы приводили с северного берега «языков», наносили на карту дислокацию вражеских войск и огневые точки, узнавали, по каким дорогам движется техника немцев.
Что касается разведки, у Ильи Гавриловича был свой план. Он предусматривал использовать для сбора сведений о противнике рацию старшего сержанта Михалюты, которую тот взял с собой, когда ехали сюда, с разрешения полковника Шаблия. Чтобы скорее найти общий язык с разведотделами, полковник Веденский посещал штабы армий и Азовской флотилии вместе со старшим сержантом.
Но вот все споры и сомнения остались позади. Спецбатальон минеров, преодолев нелегкие сто тридцать километров, прибыл на берег залива, на место наиболее вероятной возможности вторжения фашистских моторизованных сил.
Уставшие бойцы были рады жилью, уже приготовленному для них интендантами.
Группа Михалюты заняла самый большой класс. Дежурные затопили печь. Повеяло теплом, домашним уютом.
Гнат лег на соломенный матрац, закрыл глаза. Стал вспоминать пройденную нелегкую дорогу.
Из Азова вышли перед рассветом. Над бескрайней степью висел молодой месяц. Через полтора часа оказались у моря. Оно таинственно поблескивало льдом. В лучах солнца пламенели зубчатые верхушки торосов, темнели проруби, пробитые рыбаками. Слева — степь, припорошенная снежной крупой. И в степи, и на море снег не держался — сдувало ветром. Но в балочки и низины его столько намело, что можно было утонуть с головой.
Впереди шла боевая охрана, за нею на санях командование батальона, потом минеры, построенные по взводам и ротам, а в хвосте колонны — походная кухня.
Полковник Веденский время от времени останавливал свою машину и ждал, пока пройдет весь батальон. В шеренгах плечом к плечу с красноармейцами шагали и бойцы-испанцы.
Кажется, на третий день пути он увидел Нину и рядом с ней сержанта Дмитрия Нудьгу. Улыбнулся, вспомнив слова капитана Доминго: «Мадридцы все знают!..»
Он смотрел на Нину и сержанта, а думал о Наташе. «Где ты теперь? Как живется тебе? Помнишь ли меня? Не забыла?..»
Он и сейчас будто воочию увидел заросшую бурьяном железнодорожную колею, рельсы, поблескивавшие в лучах заходящего солнца, пахнущие смолой шпалы.
Услышал опять немного самоуверенный, кокетливый голос Наташи: «Мой адрес? Село на берегу Азовского моря, крайняя хата над яром возле моста…»
Гнат вдруг рывком поднялся. «Что же это получается? Наташино село находится на крутом берегу Таганрогского залива. Его пересекает шоссейная дорога, ведущая из Мариуполя на Таганрог, дорога, имеющая для немцев большое стратегическое значение. Одно из заданий у нас — ставить мины на шоссе. Несомненно, в том селе есть гарнизон, поскольку оно чуть ли не самое большое между Мариуполем и Таганрогом. А если так, то почему бы… — у Гната перехватило дыхание: — Если Наташа вернулась домой, то она, конечно, поможет нам…»
В классе было шумно. Мануэль Бельда что-то наигрывал на мандолине, а Сергей Колокольцев выбивал на ложках ритмы зажигательной мелодии. Несколько бойцов притопывали в такт ногами. Но вот все притихли: вошел дежурный и сообщил, что завтра три группы, в том числе и группа старшего сержанта Михалюты, отправляются на тот берег.
— Вас ист дас?.. Выходим в море! На катерах? — нарушил первым молчание Колокольцев.
— А мне определенно что-то погода не нравится. Как бы не потеплело, — озабоченно обронил самый старший по возрасту в группе Степан Воскобойников.