Ледяная дева (Сказочник)
Шрифт:
Однако судьба продолжала испытывать Феликса, уготовив настоящее мучение для юной души. Он осиротел, лишился матушки, и опекуном над молодым человеком стал его дядя, брат матери. Дядюшка не имел семьи, жил одиноко в свое удовольствие, не обременяя себя заботами о жене и детях. Его семьей были книги. Он много путешествовал, многое видел и знал. Для юного Феликса этот человек имел особую притягательность. Посещение дядюшкиного дома всегда ожидалось с величайшим нетерпением и приносило обоюдную радость. Племянник, особенно если его видеть редко, не воспитывать каждый день и не расстраиваться из-за его успехов в учении и шалостей, казался дяде просто ангелом. И он баловал его, журил сестру, что слишком строга к мальчику. И вот теперь он мог сам влиять на судьбу единственного родственника и наследника.
Оставшись без матери, Феликс тотчас же покинул стены ненавистного
— Вот что, мой милый. Все это крайне неприятно, да и ни к чему тебе. Ты вон даже с лица спал. Сдается мне, что надо тебе переменить обстановку. Поезжай-ка ты в Германию. Я дам рекомендательные письма к моим тамошним приятелям, профессорам из университета. Поучишься, познакомишься со страной. Глядишь, и литературой займешься уже основательно. Езжай, мой мальчик!
Так Нелидов по воле дяди и на его деньги оказался в Германии. Теперь его домом стали университетские библиотеки, в которых он проводил целые дни. Гуляя по старинным улицам, он неизменно сворачивал в книжные лавки, где рылся часами. Именно в это время ему неожиданно открылся незнакомый мир европейской сказки, народной мудрости и поэзии. Все его сознание заполонили неведомые существа и образы. Феликс принялся с жадностью голодного изучать немецкие, французские, скандинавские сказки, и реальный мир совершенно перестал для него существовать. Вернее, Феликс перестал его замечать, но окружающий мир не мог не видеть славного молодого человека с огромными блестящими глазами и ясной улыбкой на лице. Именно таким видела его дочь квартирных хозяев Грета. Нелидов снимал скромную комнату на втором этаже небольшого аккуратного домика. Бюргерское семейство, которое сдало ему жилище, было очень довольно своим скромным, аккуратным и непьющим русским постояльцем. Вежливый молодой человек всегда вовремя вносил квартирную плату. Никогда не буянил по ночам, всегда неизменно любезно беседовал с хозяевами, насколько ему позволял пока еще несовершенный немецкий язык. Хозяйская дочь, маленькая, тоненькая, как тростиночка, веселенькая, как котеночек, с кудряшечками, вызвалась помочь постояльцу в совершенствовании языка. И каков итог? Конечно, говорить Феликс стал намного свободней, но несвободна оказалась его душа. Там поселилась любовь, там теперь царила малышка Грета. И тут произошло еще одно чудо. Вдохновляемый любовью, Феликс вдруг ясно понял, как ему надо писать. Один за другим стали появляться рассказы, а затем он приступил и к пьесе. Сказки, которые будоражили его воображение, порождали у него мистические и таинственные образы, в его произведениях реальность переплеталась с вымыслом. Творчество и любовь совершенно овладели существом молодого человека. Он не ходил, летал, парил над землей, и жизнь казалась воплощением райской мечты.
Родители Греты не отличались слепотой и через некоторое время стали справедливо ожидать счастливых перемен в семье. Феликс действительно решил, что Грета, милая, нежная девочка, должна стать его возлюбленной женой. Он написал дяде письмо, прося разрешения на брак с лютеранкой. Дядюшка и тут не отступил от своих либеральных воззрений. Женись, коли любишь. А лютеранка или православная, какая разница! Красивая женщина может и негритянской язычницей быть, от этого ее женская сущность не меняется! Тем не менее, невеста решила принять православную веру, так как все равно через некоторое время молодые, так или иначе, должны были вернуться на родину мужа. Сыграли скромную свадьбу, и жизнь потекла дальше размеренным чередом. Феликс по-прежнему проводил много времени над книгами и еще больше за письменным столом.
Грета читала произведения мужа, они немного пугали ее своей непонятностью. Некоторые сказки, сочиненные мужем, страшили молодую женщину. Но она не осмеливалась высказать вслух свои страхи и только хлопала глазами и ахала. Ничто не омрачало счастье молодых, а тут еще стало известно о прибавлении в семействе. Феликс упивался радостью жизни.
И надо же было такому случиться, что именно теперь вдруг перед его взором, вернее перед калиткой их дома, появился высокий молодой человек в изящном светлом костюме. Одного взгляда из окошка было достаточно, чтобы узнать любезного друга Леонтия Рандлевского. Феликс находился в таком приподнятом настроении, что приезд друга юности он воспринял как еще один подарок судьбы. Забыты были прежние ссоры и детские обиды. Молодые люди говорили всю ночь и не могли наговориться. Рандлевский кое-как доучился в училище, но не пошел по стезе адвоката, а принялся осуществлять свою мечту. Семья воспротивилась его выбору и отринула непокорного. Он бедствовал, но не отказался от сцены. Театральные мытарства никоим образом не убили в нем дух творчества, но он понял, что призвание его скорее не в лицедействе, а в создании храма искусства. И эта мысль стала смыслом его жизни.
И Грета, и ее родители оказались совершенно околдованы новым знакомым. Рандлевский имел особое очарование, его мягкие изысканные манеры, его речь окутывали собеседника, как благовониями, фимиамом. Грета уже на второй день знакомства не чаяла в нем души. Так как Феликс по-прежнему много времени проводил за письменным столом, боясь потерять образ или сюжет, то Леонтий взялся каждый день совершать прогулки с женой товарища, так полезные в ее положении. Однако Грета чувствовала себя неважно, и даже свежий воздух и интересное общение не улучшали ее состояния.
Доктор озабоченно качал головой и всякий раз настоятельно рекомендовал пациентке есть побольше мяса, колбас, масла, творога и пить молока. Но в том-то и дело, что бедняжку мутило даже при одном упоминании этой провизии. Частенько она убегала из-за стола, мучимая приступами рвоты. Постепенно Грета стала совсем плохо есть, побледнела и ослабла. Прогулки прекратились.
— Ваша супруга очень худенькая и слабенькая, — сердился доктор. — Кормите ее хоть насильно. Иначе я не берусь предсказать исход.
Мать Греты с ног сбилась, пытаясь готовить повкусней для своей бедной девочки, но ничего не помогало. Грета не могла есть.
Между тем, Леонтий засобирался в Петербург. Он получил письмо от одного богатого человека, на которого возлагал большие надежды, и, окрыленный, уехал, оставив семью товарища в тоскливом ожидании беды. Доктор, к несчастью, оказался прав. Бедная Грета не перенесла родов и скончалась в ужасных мучениях. Ребенку тоже не суждено было явиться на свет.
Если бы небо упало на голову Феликса, это потрясло бы его в меньшей степени. Смерть Греты на некоторое время совершенно затмила его разум. Он сутками не выходил из своей комнаты, не прикасался к книгам и рукописям.
Как-то раз Феликс, наконец, вышел из дома и побрел куда глаза глядят. Вдруг он остановился как вкопанный. Словно увидел нечто, резко развернулся и побежал обратно, распугивая своим видом безумца степенных бюргеров. Он ворвался к себе в комнату, бросился к письменному столу и принялся писать. Он не вставал день и ночь. Под утро рука онемела. Сердце колотилось, перед глазами стоял туман. Нелидов хотел встать и потерял сознание. Его нашла теща и вместе с мужем перетащила на кровать. Когда он пришел в себя и перечитал написанное, забытое чувство восторга охватило его. Он написал настоящую пьесу. Да, смерть любимого существа стала центром произведения, но это не грех, ведь тем самым он воспел свою любовь к ней и сделал Грету бессмертной.
Из Петербурга пришло письмо обеспокоенного Рандлевского. Вместо жалобного повествования с описанием трагического события Феликс послал другу свое произведение. Ответ последовал незамедлительно. Леонтий прочитал пьесу за сутки, рыдал над нею, не переставая, и просил дозволения ставить ее на сцене. Так родился Феликс Нелидов, литератор.
Глава 12
Прошло больше года после смерти Греты, а Феликс по-прежнему жил в доме ее родителей. Раньше они были счастливы все вместе. Теперь их сближало общее горе, общие воспоминания о бедной девочке. Старики относились к зятю как к родному сыну. Оставшись без дочери и не дождавшись внуков, они на него перенесли всю свою любовь и заботу. Нелидов понимал, что он не может вечно оставаться в этом доме, но мысли о переезде всякий раз гнал прочь.