Ледяное озеро
Шрифт:
— Если вы не пойдете в полицию, тогда пойдет Урсула.
Леди Ричардсон сменила тактику. Ее голос стал тихим и сдержанным.
— Я уверена, Урсула отдает себе отчет, что как только начнется расследование, оно немедленно сделается достоянием прессы и ее имя окажется во всех газетах. Опять вытащат на свет давние истории о скандальном поведении ее матери и о разводе.
— Не вытащат! — возвысила голос Аликс. — Урсула — жертва, они не имеют права, они не поступят так!
—
Бабушка действительно убеждена, что девочка решила пуститься по стопам своей матери, или всерьез считает, будто Урсула явилась жертвой не мужчины, а собственного богатого воображения?
— Бабушка, не будьте такой жестокой, — промолвила Аликс. — Урсула пострадала, ранена, разве вы не видите?
— У меня есть несколько вопросов к тебе, Утрата. Отвечай, почему Урсула пошла на улицу одна, вопреки моим запретам? Где находилась ты? Тоже гуляла?
Аликс поразилась злобным бабушкиным словам. Так же, как и Утрата, которая молча смотрела на нее.
— Я жду объяснений!
— Я играла на пианино, — прозвучал среди напряженной тишины ее голос.
— Играла на пианино! Что за чушь! Не пытайся мне лгать, Утрата. Липп была внизу, она бы мне сказала, если бы ты играла на пианино.
— Я сидела в детской.
— В детской? Что ты там делала?
— Играла на старом пианино.
Аликс поморщилась как от боли. Ох не время Утрате признаваться в музицировании.
— Ha старом пианино в… Это что же, вошло у тебя в привычку? Самовольно ускользать, оставив свою гостью одну и не осведомившись, не нужна ли ты кому-нибудь в доме?
— Никому я никогда не нужна, а мне надо упражняться.
— Тебе надо следить за своими манерами. Я нахожу просто невероятным, что ты можешь вот так стоять и спокойно отвечать мне, что бренчала на пианино, пока твоя подруга бродила на улице.
Руки Аликс были так крепко сжаты в кулаки, что болели. Она бы предпочла, чтобы Утрата не отвечала, не защищалась. И вместе с тем она восхищалась ею. Смогла бы она, в этом возрасте, хоть на миг, так смело противостоять бабушке? Нет.
— Я не бренчала. К тому же Урсула не обязана находиться со мной каждую секунду.
— Ода, она должна назначать свидания, встречаться с мужчинами.
— Выберите что-нибудь одно! — парировала Утрата. — Она не могла встретиться с мужчиной и одновременно все это сочинить.
— Урсула встретилась с мужчиной, дело приняло не тот оборот, на который она рассчитывала, и она сфабриковала историю о нападении.
— Поймите же, никого Урсула не заманивала, это неправда. Она была в ужаснейшем состоянии, когда пришла, вы ее не видели, вы не знаете.
— Ты думаешь, я всего этого не повидала за свою жизнь? Ты воображаешь, что если я стремлюсь хоть в какой-то мере обеспечить тебе надежную опеку, то лишь из-за прихоти? Молодые девушки без присмотра попадают в беду, а также навлекают беду на других. Урсула навлекла неприятности на тебя, и если я не проявлю мудрости, чтобы сохранить произошедшее в тайне, она создаст еще большие неприятности не только себе, но и тому незадачливому мужчине.
— Это вы создаете неприятности — тем, что не верите ей.
— Мне больше нечего сказать. Тема закрыта. Урсула, ты очень меня обяжешь, если не станешь спускаться сегодня вечером к обеду. Липп скажет слугам, что ты простудилась, поскольку по глупости и безрассудству пробыла на открытом воздухе дольше положенного. Она принесет тебе поднос с едой.
Дверь за ней закрылась с резким щелчком.
— Урсула, мне так жаль… — произнесла Утрата.
— Уходи! Уйдите. Оставьте меня одну. — Урсула бросилась на постель и зарылась лицом в подушки.
Часом позже Аликс нашла Утрату в детской. Сестра сидела на табурете перед пианино, ее лицо заливали слезы.
— Утрата, не плачь! Урсула, конечно, сокрушена, но все наладится, она выспится, и ей станет легче. Бабушка старая, она не имела в виду… О Боже!
Утрата безмолвно указывала на верхнюю крышку пианино. Аликс смотрела туда, не веря своим глазам: сборники нот были порваны, листы бумаги валялись в виде обрывков.
— Все мои ноты, — прошептала Утрата.
Аликс взирала на порванные и смятые нотные листы, заткнутые в корзину для бумаг, на изуродованные фрагменты, рассыпанные по натертым половицам.
— Как она могла? — Она обняла Утрату и крепко прижала к себе.
Повернув голову, она встретилась глазами с Эдвином. Он стоял в дверях, изумленно осматривая комнату.
— Я слышал насчет Урсулы. Мне сообщил Роукби, что вы здесь, наверху. Слуги все встревожены, считают, что по лесу бродит какой-то монстр… Что здесь произошло? Кто это сделал?
— Бабушка, — ответила Аликс.
— Бабушка? С чего ей взбрело в голову? Уж это на нее не похоже. Какое-то безумие.
И ненависть, подумала Аликс.
— Вряд ли мы знаем, что на самом деле представляет собой бабушка и на что она способна.
— Ты считаешь, она больна? У нее какой-то приступ? Но что вызвало такой дикий поступок?
— Ненависть. Ненависть, чистая и неприкрытая. Мы должны куда-то увезти отсюда Утрату. Как ты считаешь?.. Лидия?..