Ледяное озеро

Фарроу Джон

– Мне тоже хотелось тебе что-то сказать, папа, – ответил он отцу.

– Сначала – моя очередь, – сказал старик. – Я собирался это сделать со смерти твоей матери. Но ты, Эмиль, слишком сильно горевал на похоронах, был таким же потерянным и подавленным, как и я. Мы редко думаем так о себе, но тогда я понял, что, когда придет моя очередь, ты тоже очень расстроишься. Так уж мир устроен, но когда ты отец, легко забыть, что это значит для сына.

– Да, папа, я буду сильно горевать. Я и сейчас уже печалюсь. Ничего не могу с этим поделать и бороться с этим не могу. Но, понимаешь, когда у тебя горе, ты горюешь по другим. Это со временем проходит. Я не забуду тебя никогда, но от горя когда-нибудь оправлюсь.

– Да, да, – нетерпеливо повторил Альберт, – ты всегда пытаешься делать выводы, детектив, это одна из твоих ошибок.

Санк-Марс улыбнулся. Душа отца даже на пороге кончины ничем не отличалась от души младенца.

– Продолжай, папа. Обещаю больше тебя не перебивать.

– Спасибо. Я много раз говорил тебе, Эмиль, что мне хотелось стать священником. Я и тебя уговаривал пойти в священники. Мне хотелось, чтобы тебе на долю выпала такая жизнь, в которой мне было отказано.

Санк-Марс уже много раз слышал эту историю. Осуществить свое призвание отцу помешала война. Он решил принять в ней участие, поскольку таков был его нравственный выбор, реакция на пожар разгоревшейся в Европе трагедии, хотя в Квебеке его многие не понимали. Вернулся он до окончания войны, потому что был ранен, хоть и не в сражении. Его младший брат уже учился в семинарии, отец постоянно хворал, и ему пришлось кормить всю семью. Вскоре Альберт влюбился и женился, потому что его невеста уже ждала ребенка.

– Когда мама твоя от нас ушла – не знаю, почему это раньше до меня не доходило, – я понял, что всю жизнь говорил тебе грубости.

– Папа…

– Ты же обещал мне. – Альберт откинулся на подушки.

– Прости. Продолжай.

– Так что же, получается, что мне было бы лучше стать священником? Как это понимать? Разве должна была моя жена считать, что наш с ней брак стал для меня слабым подобием церкви? Или мой сын должен был думать, что лучше бы он не родился?

Санк-Марс так пристально и долго смотрел отцу в глаза, что тот первым отвел взгляд в сторону.

– Жизнь, которую я прожил, – сказал Альберт Санк-Марс, снова собравшись с силами, – была такой, какую предначертал мне Господь, она оказалась гораздо лучше, чем та, которую я сам себе мог представить. Господь благословил меня женой и сыном. Я не заслуживал такого счастья.

Санк-Марс коснулся щеки отца и смахнул большим пальцем выкатившуюся из глаза слезу. Почувствовав, что справился с охватившими его чувствами, он склонился к отцу, чтобы сказать ему, что собирался, не растворив силу слов ни в горе, ни в волнении. Он прошептал отцу на ухо:

– Ты – мой отец. Я прожил жизнь совсем не так, как ты, но ты всегда вел меня по ней. Я люблю тебя. Спасибо тебе.

Через несколько минут, когда сиделка убрала чашки, Альберт сделал сыну жест рукой, привлекая его внимание.

– Мне нужно, детектив, чтобы ты сделал своему старику еще одно одолжение.

– Что ты хочешь, папа, чтобы я для тебя сделал?

– Мне нужно, чтобы ты поработал детективом для меня.

Санк-Марс слегка опешил.

– Зачем? У тебя что-то пропало? Тебя ограбили?

– Эмиль, я благодарю Бога за то, что ты не стал священником. Церковь в наши дни переживает не лучшие свои времена. Я рад, что ты, как и я, остаешься в лоне матери-церкви, поддерживаешь ее, но какое это, должно быть, удручающее место для священнослужителя! И здесь в округе так мало священников. Во многих приходах их вообще нет. А в других остались только пройдохи. Эмиль, время мое выходит. Когда настанет час соборования, мне хочется услышать слова человека, который в них верит. Я хотел бы услышать их от Божьего человека, а не от растлителя несовершеннолетних. Так что, Эмиль, сослужи и мне службу – поколеси по нашей округе, найди мне ближайшего священника, который бы соответствовал своему сану.

– Соответствовал сану? – не понял сын.

– Который бы меня не обидел. Мне бы не хотелось в последние минуты жизни бранить священника. Или прикусить себе язык, чтобы этого не сделать. Я хочу, чтобы меня успокоила искренность доброго человека, а не огорчила его глупость.

Санк-Марс кивнул. Он все понял.

– Я найду тебе священника, папа.

– Спасибо тебе, детектив. Это будет нелегко. Такого человека сможешь найти мне только ты. Ты ведь знаешь, что я горжусь своим сыном-детективом, правда?

Санк-Марс нежно сжал руку отца обеими руками.

– Когда ты в первый раз назвал меня детективом, папа, мне послышалась в твоем тоне нотка пренебрежения. Не переживай, ты не мог меня провести. А спустя годы я понял, что твой тон изменился. Я знаю, что ты стал мной гордиться.

Старик с трудом пожал плечами, и Санк-Марс понял, что на прощание он хотел в последний раз пошутить:

– Кто бы, интересно, таким сыном не гордился? Тебя ведь даже по телевизору показывают!

Они оба усмехнулись, но Санк-Марсу вдруг стало больно до слез от осознания того, что они уже сказали друг другу все, что хотели. Очень хорошо, что отец, который всегда вел его по жизни, на прощание загрузил его работой. Он не дал ему возможности беспомощно оставаться наедине со своим горем в ожидании его кончины, возложив на него ответственную задачу, которую нельзя было не исполнить.

Он зашел на кухню, взял бутерброд и расспросил сиделку о состоянии отца. Та уверила его, что боли и неудобств он не испытывает. Благодарный ей за эти слова, Эмиль Санк-Марс поехал на поиски достойного священника. К этому заданию он отнесся с такой же серьезностью и решительностью, с какой относился к выслеживанию преступников, и в тот же день нашел того, кого искал.

Глава 5

Кулак в небеса

Две с половиной недели спустя, четверг, 6 января 1999 г.