Ледяное сердце Элленхейма
Шрифт:
На самом деле я всё еще так не думал, но я должен был заставить его выйти из себя.
– Вы думаете, что корона это – самое главное, отец? Что ради нее я мог совершить преступление против родного брата? Да, наверно, я не любил Вегарда так, как один брат должен любить другого, но я не ненавидел его. И не любил я его не потому, что он был вашим наследником, а потому, что вы любили его и не любили меня. На него вы всегда смотрели с гордостью, а на меня – с сожалением, словно жалели о том, что я появился на свет.
Он сказал сейчас именно то, что час назад сказала
– И при этом я видел, я знал, что он никогда не любил вас так, как любил я. Да, уважал, боялся, но не любил. Знали ли вы, на что он готов был пойти? Он недавно сказал мне, что готов убить вас, если вы продолжите искать сына короля Асманда! Он не готов был отдать кому-то Нерландию.
То, что он говорил, было немыслимо, но вот сейчас я как раз ему верил. А хуже всего было то, что именно способность старшего сына идти напролом к своей цели всегда восхищала меня. Более того – я всегда поощрял в нём это стремление. Я сам сделал его таким!
– А ты? – спросил я. – Если мы всё-таки найдем сына Асманда, ты готов будешь поддержать меня в том, что я обещал королеве Катарине?
– Конечно, отец! – он не колебался ни секунды. – Это ваше право.
Солгал он или нет, я не знал, но я предпочел ограничиться именно этим. Этот разговор вымотал меня, и я даже не смог сказать Бьорну то, что сказал ее высочеству – что его я тоже всегда любил. Я не смог сказать этого даже сейчас.
И уже когда я лежал в своей постели, я мысленно вернулся к разговору с принцессой. Удалось ли мне убедиться в том, что Бьорн не виновен? Пожалуй, нет.
Возможно, он не пошел бы на убийство ради короны и трона. Но что, если в основе его поступка лежало что-то, что он считал почти благородством? Что, если он пошел на это ради меня? Или ради любви к другому человеку?
Я попытался вспомнить то, что предшествовало убийству Вегарда. Та сцена в оружейном зале, где он вмешался в разговор младшего брата и принцессы Алды. А ведь он не мог не понимать, что ее высочество нравится Бьорну. Сделал это намеренно? Чтобы показать, что он лучше, сильней? Намеренно унизил брата перед лицом девушки, к которой тот, судя по всему, впервые испытал по-настоящему сильные чувства.
А ведь Бьорн и Алда во много похожи – оба скромны, нелюдимы, и именно поэтому они могут обрести друг в друге то, чего им всегда не хватало. И если бы Вегард попытался это разрушить, смог бы Бьорн убить его ради любимой женщины? Я грустно подумал, что смог бы. И с этой мыслью заснул.
Глава 29. Кайса
– Главный следователь, который расследует отравление принца Вегарда, уже опросил всех наших слуг и всех нерландцев, кроме его величества, его высочества и герцога Орхуса, – сказал отец за обедом, на котором присутствовали только члены нашей семьи. – Никто из опрошенных не вызвал у него подозрений. Охрана принца и его слуги были отосланы им самим незадолго до того, как его отравили. Они выходили в город и всё время были на виду друг у друга – вплоть до того момента, как они вернулись во дворец и обнаружили тело хозяина.
– А когда они уходили, кувшин с напитком уже был у него в комнате? – спросила я.
Отец бросил на меня неодобрительный взгляд, но всё-таки ответил:
– Да, кувшин принес в комнату как раз его личный слуга. Но тогда ни в нём, ни в кружке никакого яда не было – потому что перед тем, как выйти в город, два дворянина из свиты его высочества зашли в его апартаменты, дабы узнать, не передумал ли он и не захочет ли пойти в таверну вместе с ними. Одного из них мучила жажда, и принц Вегард предложил ему выпить хмельного напитка, что был в кувшине. И тот налил себе в кружку и выпил. И он не почувствовал себя дурно.
– Значит, этот яд принесла ему эта девка Лотта, – выкрикнула Элина с другого конца стола. – У нее же были для этого причины, правда? Она позволила ему гораздо больше, чем должна была позволять, и должно быть, думала, что это дает ей какие-то особые права. А его высочество, конечно, сразу потерял к ней интерес, и это обидело ее.
Обида говорила и в самой Элине, и я понимала это, а потому не одернула ее. Глаза ее были полны слёз, а губы дрожали. Сидевшая рядом с ней Мэрит обняла ее за плечи и что-то зашептала на ухо.
– Конечно, Лотту никто не сбрасывает со счетов, – кивнул отец. – Она всё еще сидит в темнице, и если мы не найдем другого виновного, то она ответит за свое преступление. Но чтобы мы имели основания осудить ее, опрошены должны быть все – в том числе и мы с вами.
Он произнес это с раздражением и оглядел всех из-под мрачно сдвинутых к переносице бровей.
– Они будут опрашивать нас? – возмущенно откликнулась Вилма. – Но это невозможно! Папенька, ты не должен этого допускать! Как можно подозревать в этом нас?
– Если следователь осмелится задавать вам вопросы, папенька, – поддержала ее и Грета, – то он тем самым низведет вас до уровня ваших подданых. Сами подозрения уже оскорбительны.
– Я прекрасно вас понимаю, – сказал отец. – И если бы жертвой был не принц Вегард, а менее важная персона, следствие не коснулось бы нас. Но если я запрещу следователю задавать нам вопросы, это может вызвать подозрение у короля Эйнара, а мне не хотелось бы, чтобы тот шаткий мир, который между нами установился, снова рухнул. Поэтому вы просто расскажете следователю обо всём, что вы делали в тот вечер. Ведь сделать это будет не слишком трудно для вас? Надеюсь, ни одной из вас не нужно что-то скрывать?
– Конечно, нет, отец, – сказала Алда. – И раз уж это необходимо, то пусть это следователь задаст нам свои вопросы как можно скорее. Все эти сомнения невыносимы! Надеюсь, ситуация разрешится, и мы останемся с нерландцами добрыми друзьями.
Больше всего из-за этого ужасного события пострадали как раз Элина и Алда – обе они так или иначе лишились надежды выйти замуж за нерландских принцев. И хотя принц Бьорн, в отличие от своего брата, был жив и здоров, вряд ли он сейчас был расположен думать о невесте из Терции.