Ледяной плен
Шрифт:
— Я ног не чувствую, — пожаловался Паштет.
— А где Азат? — оглядев членов команды, забеспокоился Савельев.
Скованный тяжелой броней экзоскелета Ахметов не мог оказать проворному врагу должного отпора и одним из первых оказался на земле с парализующей иглой в шее.
— Вероятно, там остался, — натужно пробормотал медленно поднявший голову Батон. — Они его из той штуки вряд ли смогли бы вытащить.
— Значит, он очнется и приведет подмогу, — сразу оживился Паштет.
— Если его не сожрали, или не отрезали
— Ты думаешь, они людей едят, чувак? — Паштет с опаской посмотрел на мечущиеся вокруг костра силуэты.
— Книжек про Африку нужно больше читать, чувак! — авторитетно заявил Треска. — Это ж негритосы, а значит, каннибалы, зуб даю!
— Каннибалы… — в ужасе повторил незнакомое слово Паштет.
— Что, чувак, никогда не думал, что однажды сам станешь жратвой? — невесело усмехнулся напарник.
— Интересно, куда они нашу снарягу дели? — сплюнув в траву, Батон внимательно оглядел простирающуюся перед ними деревню.
— А вон куда, — Савельев кивнул в сторону небольшого плетеного домика на краю поляны, у входа в который устроился низенький туземец, с интересом копающийся в рюкзаке Трески.
— Э! А ну положь назад! Она ж с этим, с тефлоном! Я за нее двадцать пять патронов отвалил! — забеспокоился повар, когда дикарь вытащил увесистую сковородку и, проигнорировав оклик, принялся размахивать ею над головой, словно дубинкой.
— Как думаете, Лера у них? — спросил у товарищей Савельев.
— У них, — мрачно ответил Батон, смотрящий куда-то поверх его головы.
Повернувшись, Паштет, Савельев и Треска увидели, как полуголая, едва прикрытая листьями Лера, еле держась на ногах, словно пьяная, с помощью туземцев поднимается на небольшое возвышение, сооруженное из связанных лианами стволов.
— Нам хоть одежду оставили, — посочувствовал Треска.
— Слава богу, живая! — облегченно вздохнул Батон, наблюдая, как девушку привязывают к такому же столбу.
В этот момент в бывшей кабине вертолета — вместо стекол и стенок теперь зияла рваная дыра — появился вождь и, величественным жестом раскинув руки, что-то громко выкрикнул несколько раз. На поляне воцарилась мертвая тишина. Угрожающе потрясая руками, вождь заговорил низким, рокочущим голосом, то и дело указывая на привязанную к столбу Леру.
— Что он говорит? — вслушивался в незнакомые слова Паштет.
— Ничего хорошего, чувак, будь уверен, — мрачно отозвался Треска.
— Рак-ция ченуто тель-кумо се Мани-ту! — торжественно закончил свою речь вождь, и поляна отозвалась дружным хором множества глоток:
— Мани-ту! Мани-ту! Мани-ту!
Снова забили в барабаны, истошно заорал коротышка у костра. Теперь все обитатели деревни как один дружно выкрикивали таинственное, незнакомое слово. Старался даже копающийся в рюкзаке Трески дикарь, истово размахивая над головой трофейной сковородкой.
Сердце
— Мани-ту! Мани-ту!
— Что делают эти чуваки? — нахмурился Паштет.
— Кому-то поклоняются, — предположил Савельев.
— А Лерка-то здесь при чем? Не ей же они поклоняются!
— Ну да, — фыркнул Батон. — Неотесанные дикари приветствуют белую госпожу.
— Маниту они поклоняются, — снова блеснул невесть откуда добытыми знаниями Треска.
— Кому? — повернулся к приятелю удивленный Паштет.
— Душе, духу. Это от американских индейцев пошло. Согласно их вере, маниту наделены каждое растение, камень и даже механизмы.
— Значит, они поклоняются вертолету?
— Вряд ли. Тогда бы они ее сразу прирезали, чтобы окропить его кровью. Нет, чуваки, тут что-то еще.
— Ну, ты мозг, чувак! — уважительно ахнул напарник.
— А то, — цыкнул золотым зубом тот. — Я не только котлеты умею жарить.
— Мани-ту! Мани-ту!! МАНИ-ТУ!!! — все ускоряющийся ритм барабанов и дружное скандирование нескольких голосов смогли, наконец, вырвать опоенную Леру из цепких пальцев дурмана. Во рту стоял отвратительный кислый привкус, а тело словно выпотрошили и набили ватой.
— Почему… все… так кричат? — заплетающимся языком поинтересовалась Лера у самой себя.
Не будь девушка привязана, она бы наверняка упала. Толстые лианы больно впивались в едва прикрытые листьями грудь и бедра. С трудом подняв голову, Лера окинула поляну мутным взглядом.
— Лерка, я тут!!! — увидев, что девушка приходит в себя, стараясь перекричать скандирующих туземцев, истошно заорал Батон.
— Дядя Миша-а! — натужно прокашлявшись, радостно завизжала девушка.
Затуманивающий разум дурман как рукой сняло. Он пришел! А с ним Савельев, Паштет и Треска. Как же она рада их видеть!
Даже вечно перекошенная недовольной гримасой небритая рожа последнего сейчас казалась самой родной на свете. Они за ней пришли! Правда, их тоже поймали, но дядя Миша обязательно придумает, как спасти ее и остальных.
— Не бойся, мы тебя вытащим! — конец фразы Батона прозвучал в звенящей тишине, но внезапно затихшие туземцы даже не повернули головы в его сторону. Все с благоговением смотрели на вождя, который забрался по узкой лесенке на спину покосившегося вертолета, где был закреплен громадный выдолбленный древесный ствол, причудливо закрученный наподобие оркестровой трубы. Сжав руками конец ствола, который сужался до размеров мундштука, вождь изо всех сил подул в него.
Над поляной продолжала висеть тягучая тишина, наполненная дурманящим ароматом спящих в лесной чаще цветов.