Ледяной поход генерала Корнилова
Шрифт:
История эта поставила жирный крест на деле обороны Новочеркасска регулярными казачьими частями. Стало очевидно, что дни казачьей столицы сочтены. Сжалось кольцо фронтов и вокруг Ростова. Генерал Корнилов стягивал к нему все добровольческие части, готовясь оставить город.
В предместье Ростова Темернике под руководством местных большевиков вспыхнуло восстание рабочих. Они интенсивно обстреливали вокзал. В Нахичевани тоже шёл бой. Город обстреливался тяжёлой артиллерией со стороны Батайска. На разных окраинах города время от времени трещали пулемёты.
Оставаться в Ростове означало для добровольцев быть раздавленными огромным числом революционных войск. Днём 9 (22) февраля
«Рано утром 9 февраля 1918 года, когда мы ещё спали, – вспоминал Р. Б. Гуль, в то время офицер отряда полковника Симановского, – в казармы вбежал взволнованный полковник Назимов: “Большевистские цепи под Ростовом!” – “Как? Не может быть?” – “Мои студенты и юнкера уже в бой пошли… Приказ: никому не отлучаться, быть в полной боевой готовности… С каждым часом стрельба близится. На дворе около казармы уже рвутся снаряды. Артиллерия гудит кругом и в три часа дня получен приказ: оставляем город, уходим в степи… Мы назначаемся в арьергард”» [72] .
Офицеры отряда побросали в большой комнате вещи, которые нельзя взять в поход: бельё, бекеши, галифе, выходные сапоги, шапки. Кто-то взял себе лучшее из выброшенного, остальное порубили шашками.
Настроение у всех гнетущее – петля вокруг армии затягивается, дело к ночи и никто не знает, сможет ли армия вырваться. О худшем старались не думать. В ожидании выступления, молчаливо сидели офицеры по комнатам казармы. Все в шинелях, с патронташами и винтовками, с вещевыми мешками за плечами.
На пустынных улицах города быстро темнело. «Откуда-то привели в казармы арестованного, плохо одетого человека, – писал Р. Б. Гуль. – Арестовавшие рассказывают, что он кричал им на улице: “Буржуи, пришёл вам конец, убегаете, никуда не убежите, постойте!” Они привели его к командующему участком, молодому генералу Б [13] . Генерал сильно выпивши. Выслушал и приказал: “Отведите к коменданту города, только так, чтоб никуда не убежал, понимаете?” На лицах приведших лёгкая улыбка: “Так точно, ваше превосходительство”. Повели… Недалеко в снегу расстреляли…» [73] Вскоре в казарму вбежала растрёпанная женщина с грудным ребёнком на руках. С большими умоляющими глазами она выспрашивала о своём муже. Оказалось, что это была жена только что расстрелянного…
13
Имеется в виду генерал А.А. Боровский. – Примеч. авт.
Коннице приказано произвести разведку выходов из города. Почти вся кавалерия армии – это 1-й кавалерийский дивизион лейб-гвардии Уланского Его Величества полка полковника Гершельмана, численностью около 130 сабель. Он располагался в «лазаретном городке» на южной окраине Ростова. Но и эта конница не была регулярной в полном смысле этого слова. Дивизион состоял из двух эскадронов. Если в 1-й офицерский эскадрон подполковника Селиванова, где офицеры находились на положении рядовых добровольцев, был укомплектован опытными кавалеристами, то во 2-м эскадроне находились почти сплошь студенты, гимназисты, кадеты
«Накануне этого исторического дня штаб-ротмистр князь Химшиев, офицер 2-го эскадрона, решил устроить маленький разворот по случаю его обручения с одной барышней из города Ростова на Дону, из зажиточной семьи, – вспоминал А. Н. Глушков, в описываемые дни корнет, командир взвода 2-го эскадрона. – Это пиршество было устроено в лазаретном городке. Привезли много всяких закусок, водку, вино и прочее. Князь Химшиев познакомил нас со своей невестой и ее подругой – обе очень милые и хорошенькие барышни. Время провели весело, шумно. Легли спать в три часа утра. Что день грядущий нам готовит? Не спалось, и мы тихо переговаривались с моим командиром» [74] . Как только забрезжил рассвет столь памятного для добровольцев 9 (22) февраля, кавалеристы, как всегда, направились к конюшням, чтобы покормить и привести в порядок своих коней. Они стояли в деревянных бараках за обширной площадью.
Было тихо. Город спал и видел сны. Мирно похрустывал под ногами снег. Иней ажурно украсил деревья, похожие на диковинные кораллы. Ещё не рассеялся зыбкий, предутренний туман… Внезапно всё ожило! Где-то совсем рядом бухнули орудия. С визгом рассекая морозный воздух, стали падать на площадь снаряды. От разрывов вздыбилась мёрзлая земля. Сигнал тревоги запела труба. Раздались отрывистые фразы команд. Мир кончился – теперь не будет покоя никому, ни белым, ни красным, ни тем, кто хотел остаться в стороне.
– По коням!
Дивизион выехал за город и разослал разъезды для разведки дорог. Корнет Глушков с 15 юношами-добровольцами и старшим унтер-офицером получил задание осветить центральную дорогу на юг от Ростова, что вела к селению Малые Салы.
Уже рассвело, когда отряд корнета Глушкова, выслав вперёд дозоры, по глубокому снегу медленно двинулся в указанном направлении. Прошли совсем немного и попали в засаду. Неожиданно застучали вражеские пулемёты, а над головами добровольцев засвистели пули, не причинив никому вреда. У красных пулемётчиков не выдержали нервы, и они раньше времени открыли огонь, сидя с обеих сторон дороги в старательно закамуфлированных снежных окопах. Корнет Глушков не растерялся, развернул свой разъезд лавой и поспешил откатиться назад к расположению дивизиона, по которому уже била вражеская артиллерия со стороны Армянского монастыря и дачи датского консула.
Приблизившись к Армянскому монастырю, корнет Глушков увидел у себя на левом фланге группу красных кавалеристов регулярной конницы, которые резали белым пути отхода. Позже стало известно, что там действовали драгуны 4-го драгунского Новотроицко-Екатеринославского полка. И хотя командир дозора имел приказ в бой не вступать, ситуация диктовала иное решение: «Скомандовал: “Шашки вон!” – и пошли полевым галопом на сближение, – писал он в своих воспоминаниях. – Но, увы! Один, а потом другой, взывая о помощи, валятся с лошадей, некоторые еле держатся в седле. Пришлось остановиться и посадить их на коней. О боевом столкновении нечего было и думать, это были мальчики с большим порывом и жертвенностью, но которые, за неимением времени, совершенно не были обучены строю. К счастью, удалось проскочить раньше драгунского довольно сильного разъезда, а то душа сжималась за моих “бойцов” – изрубили бы нас в котлеты» [75] .