Ледяной венец. Брак по принуждению
Шрифт:
— Что ответила Мать? — градоначальник подлетел к шатающейся Мири, и отвел к экипажу, пока мужское сердце разрывалось.
— Они будут вместе!.. Он придет к джиннам, а Лею крылья приведут к нему. Представляешь, какое счастье…
— Откуда у тебя этот камень? — старался фокусироваться на фактах Томас.
— Первая Мать… мне дала его первая мать. Это тоже было ее условием. На землю должен вернуться ее любимый. Отец. Представляешь, для того чтобы цикл остановился нашему миру нужны Мать и Отец. Двое… Родители.
— Мири… — Томас прижался
Она прикрыла глаза и устало выдохнула. То ли не хотела отвечать на его очевидный, пусть и не высказанный вопрос, то ли у нее не было сил.
Если бы в тот момент он знал, в какой ад превратиться его жизнь, то пробудил бы свою прекрасную госпожу, чтобы услышать от нее еще хоть пару слов. Поймать и поцеловать хотя бы еще одну улыбку…
Но сбыться этому было не суждено. По возвращению в Песчаный Замок сенсария приказала более не пускать к ней градоначальника, объяснив это тем, что последние месяцы беременности хочет провести в покое, и ничего не хочет знать о делах.
Тогда-то он и понял, что такое быть разбитым.
Нет, на нее он не злился. Не смел.
А вот на Эра Лихха, расхаживающему по Сорре, словно король, он смотрел с такой ненавистью, что это стали замечать даже посторонние. А как иначе? Как иначе, когда красный цвет, в который он себя облачает, символизирует жертву. Всю жизнь Мири, принесенную в жертву.
И как только он сумел притворить эту ненависть в притворство? Откуда у Томаса нашлись силы, знали только Небеса. Продумывая каждый шаг, каждое движение и каждое слово, Томас Клифф наконец-то получил что хотел — внимание Эра.
Пообещав своему врагу помощь в достижении величия в Сорре, градоначальник втерся в доверие узурпатора настолько, что тот даже познакомил его со своим единственным сыном Артом.
И чем больше Эр доверял Томасу, тем больше, между делом, рассказывал про безумную сенсарию. И то, как она своим поведением сводит всех в замке с ума. Особенно Эра забавляло то, что от нее сбежала даже ее любимая кошка Метель.
Он бы убил его прямо сейчас. Фантазия подсказывала всяческие варианты, и даже от тела он бы избавился без проблем… но пока на уго руках браслеты, которыми он управляет сознанием Мириам, вмешиваться нельзя.
А потом…
А потом, Мириам отправится к прародителям, как того пожелала первая Мать, и наконец-то отдохнет от боли.
Он мужался, готовился, надеялся, что сможет повидаться с госпожой после того, как родится их дочь. Чтобы поблагодарить, чтобы еще раз убедить ее в своей преданности и любви.
Новость о том, что родилась новая сенсария появилась одновременно с новостью о том, что умерла Мириам.
И это был черный день.
Пропало солнце, исчез воздух.
Умер и он, Томас Клифф.
Его собственное безумие стало для него откровением.
Словно в тумане, он нашел мастера, который согласился расплавить лунные кристаллы. И выкрал тело госпожи из гробницы Матерей…
Он даже перестал стесняться скупых слез, что
Под землей, в прозрачном камне была заточена любовь всей его жизни.
Над землей, где-то в глубине Песчаного Замка, была его новорождённая дочь.
Теперь его ничего не останавливало. Эр расплатиться за содеянное жизнью. Кинжал, на лезвие которого был наненсен яд, был небольшого размера и Томас без труда спрятал его в складках одежды.
Один удар, или даже укол… Всего один и Лея будет свободна, а жертва Мири не будет напрасной.
— Дорогой друг! — встретил его объятиями Эр. — Теперь мне как никогда понадобится твоя помощь.
Градоначальник коротко кивнул, обращая внимание на красную коробочку, которую Эр не выпускал из рук. Она выглядела так, будто в ней находился подарок.
— Разумеется, — ответил Эру он, а тот заметил его взгляд, прикованный к вещице.
— Ты же помнишь, что я мастер по золоту, да? — он снял крышку, а у Томаса внутри все опустилось. — Это был мой подарок покойной сенсарии, пусть примут ее душу Небеса.
На красном бархате покоились зачарованные браслеты, которые Эр умудрился снять с тела Мири. И как он, Томас, упустил это?..
— Если придется, то я передам этот подарок юной сенсарии, — будто это игра, произнес он. — Пусть носит на здоровье.
— Если? — вежливо уточнил Томас, сжимая кинжал в запотевшей ладони. Он даже знал, куда ударит.
— Именно, — довольно ответил узурпатор. — У меня для тебя есть задание, вернее, даже два! Первое — избавься от ребенка. Пусть о ней кто-нибудь позаботится пока я до конца не пойму, нужна она мне, или нет. На это я даю минимальное количество золота. Песчаный Замок закрыть, наставниц распустить. Культу Матери пришел конец, — по словам, и с удовольствием произнес Эр.
— Будет выполнено. — Каково второе задание?
— Стать моей правой рукой.
— Папа! Папа… — в плащ Эра вцепились маленькие ладони Арта, что смотрел на безразличного и холодного отца.
Зная, что скорее всего пожалеет о том, что передумал, Томас убрал кинжал. Кем бы ни был Эр, его сын — невинное дитя. Хотя бы пока.
Первые месяцы жизни Лея провела с Томасом, и это излечило его душу от желания мстить. Он видел в ней Мири, а иногда и себя самого, что приносило необыкновенное чувство радости.
А когда малышка начала тянуть к нему руки, и предпочитать его компанию кормилицам, он понял, что их связь будет становиться только сильнее. А допустить этого нельзя. Пока он не избавится от Эра — нельзя.
Тогда-то он и обратился в Третьемирье под вымышленным именем и отдал малышку опекунам, вместе с огромной суммой золота, потому что она ни в чем не должна была нуждаться.
Шли годы. Эр Лихх наращивал мощь и высасывал из Сорры все соки, Томас же отчаянно искал и сами браслеты, и способ, как их обезвредить. Несколько раз он даже планировал убийство, но его останавливал кучерявый и любознательный сын врага, что ходил за Эром повсюду.